Читаем Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы полностью

ну, хорошо, с книжками даже мне предстоит поработать, но я их уже бросаю, просто все еще испытываю чувство вины.

последний рухнувший оплот, который я за собой заметил, был довольно забавный. я заметил, что у коллеги на ногах разные носки.

– коллега, – сказал я. – извините, что врываюсь в вашу интимную область, но у вас, кажется, носки разного цвета.

– да, – сказал коллега. – именно так и есть.

– но, – сказал я.

и вдруг понял, что одинаковые носки – это история про «надень шапку немедленно, стыдно ведь, что люди подумают». а люди не особенно обо мне думают. а если думают, то быстро обо мне забывают. и разные носки – это просто еще одна степень внутренней свободы, которой у меня нет.

самое смешное про шапку, что в детстве и юности я поворачивал за угол и срывал ее с головы, потому что мне казалось, что свобода в этом. но на самом деле свобода в том, чтобы надевать шапку, когда тебе холодно, а когда не холодно – не надевать.

так за несколько десятилетий хождения по кругу я наконец снова пришел в ту точку, в которой бабушка была бы счастлива и спокойна.

короче, человек – это как пирог в духовке. и жизнь пирога начинается, только когда его вытаскивают из печи.

и вот этот пирог сидит в шапке и в разных носках. вокруг него валяются недочитанные книжки. людей вокруг нет – одним он слишком часто говорил о любви, а другим – что ему плевать на их мнение.

а иногда он их путал.

пирог хотел быть свободен и счастлив, но выбрать можно что-то одно.

хорошо, что в соседней комнате есть какие-то люди. с ними все будет по-другому, думает пирог. если что, про einsturzende neubauten навру, бог с ним.

– тебе с яблоками? – говорит мужчина.

– да, – говорит женщина.

какие у них приятные голоса, думает пирог. сразу видно, интеллигентные люди, наверняка бросили много книг.

думаю, мы подружимся.

* * *

я вчера перед приходом клинера прибрался, вынес мусор, помыл посуду – и все это в восемь утра. в воскресенье.

а сегодня понял, откуда это у меня.

виноваты во всем гостеприимные люди.

приходишь ты в гости к такому человеку, а он тебе:

– я, – говорит, – гостей не ждал, в холодильнике шаром покати, так что не обессудьте, перекусим тем, что бог послал.

а ему бог в этот день послал бёф бургиньон, жареных лисичек с луком под сметаной, на всякий случай треску, а еще спаржи и хамона по мелочи и десерт.

и чай у него не в пакетиках. семь сортов.

а тебе в хороший день бог посылает пакет кефира и упаковку яиц.

может быть, думаешь ты, надо было указать индекс.

или к другому человеку приходишь, а он говорит:

– извините, у меня не убрано, даже стыдно людей приглашать.

а комната аж звенит от чистоты, самый пыльный предмет в ней я.

в общем, спасибо вам, друзья, за мои расшатанные социальные нормы и недостижимые стандарты.

и самое обидное, что все эти неврозы в никуда, мне от них только унижение и боль.

– давно меня не было, – говорит клинер после уборки, – очень грязно. нужно чаще вызывать.

никто, никто не оценит ваши усилия и жертвы, если вы о них не расскажете.

если расскажете, впрочем, тоже.

* * *

в глубоко подзамочном обсуждении возник интересный вопрос:

а существует ли вообще гуманитарный склад ума, не является ли это красивым обозначением пустоты.

ну, как возник, я сам себя и спросил.

но на самом деле интереснее про другое, интереснее про вытесняющие скиллы и личные качества. я ничего про это специально не читал, но вот что я заметил.

ну, то есть существует некий идеальный образ сферического кандидата в вакууме, но он очень далек от реальности, таких людей нет и быть не может.

у хороших организаторов плохая фантазия и, увы, наоборот.

у людей, которые здорово умеют обращаться с другими людьми, часто не очень хорошо с логикой.

ну, это понятно почему. если у вас очень хорошо с логикой, вам с другими людьми часто бывает трудно.

если у вас хорошо и с людьми, и с логикой, я не хочу спрашивать, что у вас с этикой.

ярко выраженная инициативность, плавно переходящая в лидерство, и умение работать в команде редко ходят рядом.

если человек в сознательном возрасте говорит, что он легко обучается, он просто врет или тряпка без собственного мнения.

если человек умеет отстоять собственное мнение, обучается он хреново.

самое плохое, если он все-таки иногда непредсказуемо обучается. вы полгода мучались и наконец решили сдаться этому тупому ослу, а он внезапно переобучился и понял все, что вы ему говорили.

чем лучше человек говорит, тем меньше он сделает.

чем лучше у человека развито абстрактное мышление, тем меньше он сделает.

чем больше у человека ярких идей, тем меньше он сделает.

в любом случае человек сделает меньше, чем вы ожидали.

решительность – это всегда синдром слабоумия. если повезло, то легкого, но обычно не везет.

если у человека хорошее чувство юмора значит, он плохо относится к людям. чувство юмора не прыщ, само не вскочит.

если у человека хорошее чувство юмора и вы не поймали его на том, что он плохо относится к людям, не исключено, что вы слишком решительны.

ну, или он, сука, макиавелли.

неконфликтность – или тряпка, или смотри предыдущий абзац.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии