Очень дорого сердцу (СИ)

Демид двигался во мне настолько медленно, что теперь настала моя очередь шипеть. Знал ведь, что я не люблю такого, но сейчас мы играли по его правилам. Не останавливаясь в своём истязании, он стащил с меня майку. Его взгляд выхватил красный цветок на моей коже. Замер на несколько секунд, обвёл тату большим пальцем правой руки, отчего по моему телу разбежалась новая волна мурашек, а затем, успев выдохнуть прямо в губы «люблю тебя», поцеловал нежно, долго. Демид откровенно наслаждался тем, как я бесстыдно вскидывала навстречу ему бёдра, настаивая на другом темпе. Не согласился, просто сильнее вжал меня в матрас, продолжая наказывать неспешностью. Моё тело плавилось, а мозги просто перестали работать. Иначе разве можно поверить, что, находясь в здравом уме и трезвой памяти, я могла позволить себе так откровенно громко стонать на каждое его движение, могла позволить себе притянуть его за волосы и шептать в ухо: «Не знаю, по ком соскучилась больше: по тебе или твоему члену»? Меня накрыло так сильно, что от спазмов в животе, волнами прокатившимся по телу, я выгнулась дугой, закричала. Это подстегнуло Демида, и он стал работать бёдрами всё стремительнее, нагнал меня, замер в последнем, глубоком толчке, а мне показалось, что на несколько секунд я потеряла связь с действительностью.

Когда вернулась возможность размышлять и оценивать, повернулась к Демиду спиной и свернулась в позу зародыша. Потому что мне стало ужасно стыдно от того, что происходило несколько минут назад, ведь приличные девушки так себя не ведут, даже по пьяни, и вообще, я всё ещё была обижена на него. Самое большее, что я хотела бы сейчас сделать — провалиться сквозь землю. Азаров тоже лёг на бок, прижал спиною к себе, и, словно чувствуя, что я готова сбежать, обхватил меня кольцами рук, а для лучшего результата ещё и ногу сверху на моё бедро положил. Мне стало трудно дышать под тяжестью его тела, но я упорно молчала, наказывая себя за восхитительный, долгожданный оргазм самобичеванием.

— Теперь мы можем поговорить серьёзно?

Мне показалось, что я ослышалась, настолько нелепым звучит это предложение в данную минуту. Даже голову повернула, чтобы посмотреть на мужчину за моей спиной:

— Тебе не кажется, что сейчас не очень подходящее место и время для серьёзных разговоров?

— Наоборот, — тот развёл руки в стороны, кивком головы указывая на свой голый торс, — смотри, мне перед тобой скрывать нечего.

Я со стоном закатила глаза и отвернулась.

— Аленький, — шептал он мне в шею, щекотал дыханием, отчего я повела плечом и выгнулась, — я хочу, чтобы ты была со мной, каждый день, каждую ночь. Только я могу слышать твои страстные стоны и видеть горящие желанием глаза. Держать тебя за руку, обнимать, целовать, засыпать и просыпаться с тобой рядом до конца дней. Ты самое дорогое, что есть в моей жизни…

— Ты делаешь мне предложение? — пыталась пошутить я.

— Кольцо в пиджаке, — вполне серьёзно ответил он.

— А у меня в сумочке билет на завтрашний самолёт до Питера…

Глава 6

— Ты же понимаешь, что я не отпущу тебя? — Он развернул меня и с остервенением прижал к себе. — Не могу отпустить… Уже пробовал… Я загнусь без тебя, как та зверюга из сказки без своего цветочка.

Целовал, нет, пожирал, чтобы ни кусочка от меня не осталось, лишь бы не отпускать. Я и сама понимала, что не смогу без него, просто не хочу такой жизни — без него. Целовались, гладили, ощупывали друг друга, стараясь насытиться наперёд, но разве можно запастись ощущениями впрок? Ведь чем больше получаешь, чем круче и острее ощущения, тем сильнее хочется чувствовать это вновь и вновь.

Зациклившись на своих обидах и претензиях, не понимала, что Демиду в разы было больнее. У меня хотя бы была надежда, а он, пойдя на поводу у слухов, считал нашу связь давно разорванной, потерянной. И то, как он меня сейчас целовал, смотрел мне в глаза, как лихорадочно гладил руками моё тело, подтвердило мои мысли.

— Дём, — я отстранилась, чтобы удобнее было смотреть ему в глаза, — прости меня, пожалуйста.

Демид стал немного озадаченным, словно не мог понять, о чём я.

— Тебе ведь было плохо все эти годы… пил по-чёрному, изводил себя…

Договорила и прикусила губу. Азаров посмотрел с интересом, удерживая пальцами мой подбородок, чтобы взгляд не отводила:

— А вот с этого места поподробнее. Как узнала?

— Сорока на хвосте принесла.

— Сдаётся мне, знаю я эту сороку с голубыми глазами…

Я спрятала голову на груди Демида, чтобы он не увидел подтверждения своей догадки в моих глазах. От близости его кожи, его запаха, начала кружиться голова. Провела носом вдоль ключицы, вдыхала, вбирала в себя будоражащие кровь не хуже афродизиака флюиды. Запаха было мало, решила попробовать на вкус, проведя языком от впадинки на шее вверх. Чувствовала, как сердце Демида ускорило темп, как стало сбиваться у него дыхание. Поняла, что снова хочу его, до дрожи в руках, до бесстыдных стонов. А ещё поняла, что даже не могу представить, сколько дней, месяцев мне нужно, что ты притупить это доводящее до помешательства чувство плотского голода.