Очарованный принц

Джемма поднялась и, как была, нагишом, сбежала вниз по лестнице. Коннор закинул руки за голову и закрыл глаза, наслаждаясь моментом.

— Все хорошо, Джемма? — окликнул он девушку.

— Да, — отозвалась та снизу.

— Поцелуешь меня, когда вернешься? Ее смех обдал Коннора волной теплоты.

— Может быть.

Поцелует, в атом можно было не сомневаться. Улыбнувшись, он стал ждать нежного прикосновения мягких губ Джеммы. Внизу хлопнула дверь. Какого дьявола она там делает? Ах да, щенок: она наверняка вынесла его на улицу…

— Оууууу! — взвыл Коннор и вскочил с постели как ошпаренный. — Ты! Ведьма! — завопил он, отряхивая снег, который Джемма высыпала ему на грудь.

Та лишь расхохоталась в ответ.

— Я прикончу тебя за это! — кричал Коннор, все еще продолжая прыгать по комнате.

— П-попробуй! — еле выдавила Джемма, не в силах справиться со смехом.

— Что это тебя так рассмешило? — требовательно спросил Макджоувэн, упершись руками в бедра.

— Ты! Мужчины такие смешные, когда они… когда они прыгают г-голые! — И Джемма снова покатилась со смеху. Едва сдерживаясь, так как смеяться над собой ему не позволяло мужское самолюбие, Коннор схватил девушку за плечи и притянул к себе.

— Между прочим, только что мой вид совсем не смущал тебя, наоборот, ты рыдала от страсти и даже выкрикивала мое имя, — напомнил он ей.

— Точно, — со смехом согласилась Джемма. — Разве это не подтверждает еще раз, что наша жизнь — сплошной парадокс?

Тут уж Коннору не осталось ничего другого, как расхохотаться вместе с ней. Прижимая Джемму к груди, он наслаждался своим счастьем. И казалось, что годы одиночества навсегда исчезли из памяти его сердца. Да так оно и было на самом деле.

Глава 19

Снегопад продолжался два дня. А потом внезапная оттепель, и снег исчез, как будто его и не было. На следующее утро Джемма с нескрываемой досадой смотрела на обувающегося Коннора, который собирался идти копать торф. Она хмурилась, не желая отпускать Макджоувэна. Зато маленький Поп ликовал. Он с громким лаем прыгал вокруг Джеммы, хватая ее за юбки и требуя внимания. Но та лишь рассеянно потрепала своего любимца за ухо. За два дня Джемма почти не вспоминала о щенке, и румянец на ее щеках красноречиво говорил о том, чем она была занята все это время.

Джемма Бэрд, неужели это ты? Такая распутная и бесстыдная: сама залезла в постель Коннора и отказывалась вылезать оттуда в течение двух дней и его не отпускала ни на шаг! Джемма и предположить не могла, что любовь мужчины может доставлять такое ни с чем не сравнимое блаженство. И с каждым разом это блаженство все увеличивалось. В глубине души девушка подозревала, что и для Коннора в эти дни открылась масса новых ощущений.

Они жили настоящим, не вспоминая о прошлом и не заглядывая в будущее. И настоящее платило им сторицей, даря незабываемые, прекрасные моменты. Все это время Коннор был необычайно нежен и добр по отношению к своей жене. Будучи искусным любовником, он научил ее всему, что умел сам, и Джемма показала себя прилежной и способной ученицей. Вот почему на щеках ее время от времени вспыхивал стыдливый румянец — когда девушка воскрешала в памяти подробности этих безумных дней — и вот почему с такой неохотой она отпустила из дома Коннора.

Тем не менее Джемма решила тоже заняться делом и принялась наводить порядок в хижине. Она подмела пол, встряхнула одеяло и рассортировала белье. Надо бы обсудить с Коннором, где можно достать корову. Джемма истосковалась по свежему молоку и маслу. Правда, она понятия не имела, как последнее делают, но ведь можно приобрести еще и маслобойку.

«Рассуждаю, как настоящая провинциальная домохозяйка», — отругала себя Джемма, но тут же улыбнулась. Разве не забавно, что она задумывается о таких вещах, как приготовление масла, или получает удовольствие, готовя еду для Коннора, убирая для него? До какой же степени ей должна была наскучить пресная жизнь в Бэрде, чтобы наслаждаться своим теперешним положением!

Но Джемма была отнюдь не глупа и прекрасно понимала, что сейчас все выглядит в розовом свете, потому что она смотрит на вещи сквозь призму своей любви к Коннору.

Да, любви. Теперь Джемма осознавала, что любит Коннора Макджоувэна. Иначе как объяснить ту сладкую боль, которой наполнялось все ее тело при одном только его присутствии и мгновенно охватывающую ее слабость, как только он приближался к ней. Еще никогда в жизни Джемма не чувствовала себя такой обласканной, такой желанной, не ощущала так своей собственной значимости.

Лишь одно обстоятельство омрачало ее счастье: Джемма подозревала, что Коннор вряд ли отвечает ей взаимностью. Нет, разумеется, она не безразлична ему. Потому что не может равнодушный к женщине мужчина так прикасаться к ней и одаривать ее такими взглядами. Бывали моменты, когда Коннор в минуты затишья их страсти брал ее лицо в свои руки и просто смотрел на нее. В его глазах Джемма читала нечто такое, что заставляло ее поверить: она все-таки что-то значит для него! Но была ли это любовь? Едва ли. Во всяком случае, он ни разу не сказал ей о своих чувствах, а она так жаждала услышать слова признания!