Очарование лжи

В коридоре Ольга с интересом посмотрела на себя в зеркало, что делала очень редко, исключительно по утрам, да и то мимоходом, перед выходом на работу. Женщина с румянцем на щеках, которая смотрела на нее в зеркале, пугала своей неизвестностью. Чего ожидать от нее, Ольга Дмитриевна не знала.

* * *

Тамара Максимовна взяла на проверку журналы, и теперь они так и лежали на ее рабочем столе, а она все думала о разговоре с Савиным. Разговор, оставивший неприятный осадок на душе, никак не шел из головы. Значит, Комаров умеет влюбить учеников в физику, а она, значит, нет. И его она тоже не может в себя влюбить, проработав с ним почти десять лет. Столько сил потрачено, и, выходит, напрасно. Только она Савина никому и никогда не уступит.

Московскую бывшую жену Тамара Максимовна никогда всерьез не воспринимала. Если бы хотел, Савин уже давно вернулся к ней. А раз не вернулся, значит, и не вернется. Может, оно и лучше – по другим не бегает.

Демидовой осталось работать до конца учебного года, если раньше ничего не случится. От этой мысли Тамара Максимовна немного повеселела. Чтобы Демидова не доработала до конца года, у нее был запасной вариант. И вариант звался Заварзина.

Дочь Елены Заварзиной Вера была круглой отличницей. Гордостью школы. Спортсменкой, победительницей городских олимпиад. А ведь при ее желании может быть иначе. Гордостью школы девочка стала не без ее помощи. Заварзина, конечно, за помощь щедро благодарила два раза в год: на День учителя и на день рождения. Тамара Максимовна от подарков не отказывалась. А написать заявление в гороно, что в школе на занятиях кружка по домоводству игнорируют технику безопасности, Заварзина, если все правильно объяснить, не откажется. И нарушения, если придраться, найдутся. Швейные машинки механические, старые. А если детские пальцы попадут под удар иглы? Кто отвечать будет? Конечно, если б это случилось, тогда с Демидовой и разговор был бы другой. Короткий. И то, что ее дети любят, не помогло бы. Вмиг бы вылетела из школы.

В Заварзиной Тамара Максимовна не сомневалась. Не криминал, не подсудное дело, а всего лишь очередная анонимка, небольшая сделка с совестью, да и только. Ну кто Заварзиной эта Демидова, когда в следующем году дочка оканчивает школу?

Пару лет назад она уже обращалась с подобной просьбой к Елене, когда молодая математичка начала слишком открыто проявлять интерес к Савину.

Тогда Тамара Максимовна все учла. Городской отдел народного образования отреагировал и незамедлительно направил проверку в школу. Ничего того, о чем писалось в жалобе, найти не удалось. Никаких взяток математичка не брала. Репетиторством и тем занималась с детьми из других школ.

Савин математичку отстоял. В гороно поверили ему, а не анонимке. Но прецедент случился. Слухи поползли не только по школе, но и по городу.

Чьих рук дело, математичка скорее всего догадалась, но с Тамарой Максимовной старалась держать нейтралитет. А потом за лето вышла замуж и переехала в другой город. Так соперница сама вовремя сдала позиции, и Тамара Максимовна только вздохнула.

Потом были проводы Старого года, и она постаралась, чтобы Савин не пропустил ни одного тоста, и испугалась, когда не заметила его в зале. Хорошо, что догадалась выбежать на крыльцо. А потом была та незабываемая ночь, и она поверила, что Олег будет принадлежать только ей и больше никому. И зачем она только хлопотала перед ним за Демидову? Хотелось как лучше, а получилось как всегда. И сама ведь уговаривала Савина принять Демидову и поддержала его, когда предложил Ольге поступать на заочное отделение в местное педучилище. Гори оно синим пламенем, то трудовое воспитание.

* * *

Ксения с радостью оставила опостылевший поселок и, приехав в Москву, сразу направилась в салон красоты на Тверской улице. Она с ужасом смотрела на себя в зеркало. Казалось, что неделя, проведенная в Грибово, состарила ее лет на десять.

Ксения, борясь с отчаянием, сразу заказала полный комплекс оздоровительных услуг. И начала с самой простой – маникюра и педикюра. Потом она прошла сеанс стоун-массажа с горячими базальтовыми камнями, после чего ее тело обернули водорослями. Так она пролежала полтора часа, чувствуя, как тело наконец-то приобретает былую упругость. Под конец осталась коррекция бровей и ресниц, между которыми она успела съесть диетический десерт без сахара и лактозы. Вспомнив утреннее чаепитие, она брезгливо поморщилась. Какую только гадость приходится пить. И наконец к ее лицу прикоснулась макияжная кисточка.