Очарование

Уже через минуту он все понял. Уэйд Эштон был преступником, настоящим шарлатаном. Переняла ли Бренди не только отцовскую профессию? Мысль, что, возможно, он был прав с самого начала, принесла ему не удовлетворение, а боль.

Отец очень много значил для Бренди, но Адам чувствовал, что она не знала о его прежних занятиях.

Он не сомневался в истинности своего заключения — он просто знал, что это правда. Несмотря на то, что он думал и говорил о Бренди, теперь он понимал, что она не мошенница. В отличие от женщины, которая стояла перед ним, в Бренди не было ни капли вероломства. Откровение Сюзанны, должно быть, привело ее в отчаяние. Будет ли у него возможность рассказать ей о своих теперешних чувствах, когда уверился в них?

— Ты показала ей это?

— Конечно, дорогой. Я хотела дать ей шанс объяснить, если она сможет. Думаю, то, как она скрылась из города ночью, и есть ее ответ.

Адам со злобным проклятием скомкал листок:

— Ты показывала его еще кому-нибудь?

— О да. Ради всеобщей пользы. Эти деревенские болваны даже не понимают, когда им морочат голову.

— Я был таким дураком, — сказал Адам, швыряя скомканную бумагу в угол.

— Не вини себя, дорогой. Она обдурила целый город. Только ты и я подозревали, что она совсем не та, кем кажется.

Адам резко повернулся к Сюзанне и уловил торжествующее выражение в ее холодных голубых глазах. Он подумал, что она наслаждается каждой минутой этого разговора. Сюзанне нравилось видеть унижение Бренди. Но более того, она вся дрожала при мысли, что теперь он у нее в долгу.

— Да, теперь я ясно все вижу, — сказал Адам. — Ты намеренно обидела ее из-за меня, так? Ты знала, что я влюбился в нее еще до того, как сам понял это.

— Не будь дураком. И не принимай похоть за истинное чувство. Ты хотел ее — это видел любой дурак. Было противно смотреть, как ты пресмыкался перед ней. — Голос Сюзанны стал пронзительным, но она глубоко вдохнула и заговорила тише: — Я понимаю мужчин, Адам. Ты не был готов для брака, но она удовлетворила твои естественные потребности. Я не буду сердиться на тебя за это.

Сюзанна потянулась к нему и умышленно коснулась пышной грудью его груди. Адам подавил тошноту и оттолкнул ее.

— Не надо, — предупредил Адам. — Единственное, что я чувствую к тебе, — это отвращение. И единственный человек, которого я презираю больше тебя, — это я сам. Я понял истинную сущность Бренди уже давно, но позволил моей предубежденности ослепить себя. Она не мошенница. Она добрый, заботливый человек, который хочет только помогать людям и растить свою сестру.

— О, избавь меня от подобной чепухи, — взвизгнула Сюзанна. — Ты прекрасно знаешь, кто она, но не хочешь признать это теперь, потому что понимаешь, что тогда тебе пришлось бы избавиться от твоей шлюшки. И не думай, что я не знаю, чем ты занимался с ней. Вчера, когда я пришла к ней, у нее на лице были следы, и она пахла тобой.

— Ты отвратительна, — сказал Адам, обходя ее. Сюзанна схватила его за локоть, поворачивая к себе. Она прижалась к нему и скользнула рукой ему в пах.

— Если бы я знала, что для того, чтобы заслужить твою вечную любовь, всего-то и надо было немного моего внимания, я бы с радостью расставила ноги для тебя много лет назад. Я просто считала, что ты хочешь, чтобы твоя жена была чиста. Он снова оттолкнул ее:

— Чиста? Ты подлая. Если ты до сих пор невинна, то это потому, что все мужчины в округе уже поняли то, что я по своей глупости не видел. Ты избалованная порочная сучка, Сюзанна.

Она звонко ударила его по щеке. Адаму ужасно хотелось ответить тем же, но он только улыбнулся.

— Полагаю, что заслужил это, — сказал Адам. — Но не от тебя. Если мое поведение и было непростительным по отношению к кому-то, так это к Бренди. Я только хотел бы, чтобы она была еще здесь и я смог сказать ей, как был не прав.

— Ну так ее нет. Она уехала навсегда. Теперь она никогда не вернется. А ты будешь бродить вокруг, как делал всегда. А я буду ждать.

— Да простит меня Бог, но я скорее лягу в постель с гремучей змеей, — ответил Адам, хлопнув дверью. Он быстро подошел к своей лошади, отвязал ее и пошел по улице.

Он прошел мимо Нелл, выходящей из вращающихся дверей своего заведения. Она взглянула за спину Адама, увидела Сюзанну, которая неторопливо выходила из его офиса, и мрачно посмотрела на него. Понимая, что заслуживает ее осуждения, Адам не смог встретить ее взгляд.

У витрины своего магазина стоял Билл Оуэнс. Его усатое лицо было искажено гневом.

Когда Адам коснулся шляпы, здороваясь с ним, Билл отвернулся.

Очевидно, все уже слышали об отце Бренди и, подобно Сюзанне, решили, что он добился своего. Если бы они могли понять, что в груди у него, там, откуда вырвано его сердце, осталась одна пустота. Если бы они только знали, как ему жаль, что он так долго шел к пониманию истинного положения вещей.

Люди видели доброту и совестливость Бренди. И они приняли ее с распростертыми объятиями. Адам любил ее, но не смог отбросить свои сомнения. Он не был способен дать ей единственное, что она больше всего желала от него, — веру в нее.

Адам столкнулся с Эрлом, вышедшим из табачной лавки.