Очарован наповал

Он под постоянным наблюдением, потому что нуждается в постоянном наставничестве. Потому что он фальшивка, раздолбай, изображающий Прекрасного принца. Рано или поздно его разоблачат и тогда…

«Хватит!» Чарли не дает себе войти в штопор паники.

Такие мысли не для утренней йоги. Чарли пробует сосредоточиться на том, что его успокаивает, — на экселевских таблицах, на тихих библиотеках, на пазлах из тысячи кусочков, на прямых углах.

Глубокий вдох. Чарли наклоняется вперед, прижимает нос к коленям, а ладони — к полу по разные стороны от стоп.

Глубокий вдох. Чарли переходит от «планки» к «собаке мордой вниз», и тут работу приложения для медитации прерывает писк фейстайма. Не теряя равновесия, Чарли проводит по экрану, чтобы принять вызов.

— Доброе утро!

— Боже! Боже милостивый! Это впрямь Чарли Уиншо? — голосит его агент, и успокоиться теперь сложно. — Жеребец? Красава? Объект моих дрочефантазий?

— Прекрати, пожалуйста! — просит Чарли, усаживаясь по-турецки.

Париса Хадим не прекратит, если настроена на клоунаду. Изображая из себя наивную девочку-фанатку, она складывает ладони рупором и орет:

— Снимай футболку, Крепкопопик!

— Не потерплю, чтобы меня объективировали таким образом, — чопорно отзывается Чарли. Судя по виду на залив за окном, Париса в своем сан-францисском кабинете. — Ты за этим звонишь? Чтобы харассить меня со своего рабочего места?

— Не знала, что мне нужна особая причина для звонка папику.

Чарли фыркает. Их отношения едва ли можно описать словом «папик». Вычищая бездонный пиар-сортир его жизни, Париса десятикратно отрабатывает каждый доллар, полученный от Чарли.

— Просто хотелось проведать тебя и убедиться… Погоди! — Париса хлопает раскрытой ладонью по столу. — Что у тебя с лицом?

— Все в порядке. — Чарли берет телефон и отсоединяет блютус-наушники, чтобы голос Парисы наполнил комнату, состязаясь с музыкой Дева. Как правило, у звезды «Долго и счастливо» забирают телефон, но Париса внесла его в условия договора. Чарли от нее не изолируют.

— На «порядок» не похоже. Кому мне предъявить иск?

— Иск предъявлять некому, ведь ты заставила меня подписать договор, практически исключающий возможность подавать в суд на кого-то, связанного с «Долго и счастливо».

Париса показывает сложную пантомиму под названием «Я не виновата».

— Неужели? Хм-м… — Потом разговор оперативно переводится с фингалов Чарли на другую тему. — Как все прошло? Сказала бы, что первый вечер ты пережил. То есть в основном.

— Было… — Утомительно? Деморализующе? Кратковременно-болезненно и хронически-обескураживающе? — Было хорошо.

— Чарли, используй свой богатый словарный запас.

— Даже не знаю, было…

Париса мелодраматично вздыхает.

— А на сегодня какие планы?

— Сегодня планируется нечто под названием групповой квест. Оставшиеся участницы делятся на две команды, а потом…

— Чарльз, я живая женщина, — перебивает Париса. — Я смотрела «Долго и счастливо», поэтому знаю и про псевдосказочный групповой квест, и про романтические свидания, и про церемонии коронации.

Словосочетание «церемония коронации» вызывает у Чарли легкую дрожь. Так называлось ужасное испытание, которое закончилось в восемь утра после двенадцати часов съемок. Чарли поочередно называл имена конкурсанток, водружал им на головы дешевые пластмассовые тиары и задавал пафосный вопрос: «Желаешь стать моей принцессой?»

Все участницы сказали «да». Ну разумеется.

— Париса, как, не ерничая, ты описала бы концепцию этого шоу?

В ответ она осуждающе тычет в него пальцем.

— Не смей инфантилизировать «Долго и счастливо» только потому, что оно о женщинах, для женщин и создано женщинами.

— Большинство людей, которые здесь работают, определенно мужского пола…

— И не смей презирать участниц этого шоу, понял? Ты не лучше их только потому, что учился в Стэнфорде и не одобряешь фрекинг[4].

— Боже, Париса, у меня и в мыслях не было презирать…

— Было, еще как было!

Чарли вспоминает Меган и ее канал с упражнениями. Пожалуй, да, было.

— Ты сама говорила мне, что эти девушки здесь не ради любви, — защищается Чарли, а потом вспоминает Дева и его кривую ухмылочку в четыре утра. «Я знаю, что заставлю тебя влюбиться». Перспектива ужасная, и Чарли спешит отогнать мысли о ней. — Ты говорила, это морально оправдывает использование шоу в корыстных целях. Мол, все эти девушки здесь тоже ради бесстыдного самопиара.

— Для большинства из них это наверняка так, — признаёт Париса. — Но это не дает тебе разрешения вести себя как ублюдок-сексист. Кстати, ты сейчас слушаешь Лиланда Барлоу?

— Это не я, а Дев, мой новый наставник.

— Дев? — Париса приглаживает идеально гладкий хвост и придвигает круглое личико ближе к экрану. — А он симпатичный, этот твой новый наставник?

— Какая разница? Какая разница, симпатичный он или нет?

— Мне тридцать четыре, у меня нет пары, поэтому для меня разница большая.

— Париса, тебе нельзя встречаться с моим наставником, — со вздохом говорит Чарли.

— Потому что ты будешь ревновать?

— Что?! Нет! С какого перепуга мне ревновать?

Париса прихорашивается.