Обыкновенный человек

Нисрок сунул руку под полу пальто и извлёк оттуда плоский прямоугольный предмет, похожий на планшет, только совсем прозрачный. Он слегка качнул им в воздухе, и на «планшете» вдруг появилось изображение. Бес приблизил руку к Пахому, чтобы тому было лучше видно.

Сначала Пахом не понял, что происходит на экране. Он увидел танки, идущие в атаку, бомбардировки, разрушенные дома… Потом до него дошло. Это была Чечня. Картина боевых действий сменилась кадрами убитых. Российские солдаты, чеченские боевики, просто жители – женщины, старики, дети. Трупы, трупы, трупы… Потом вдруг сквозь эти кадры он увидел собственное лицо. Он сидел в общаге за бутылкой водки и с жаром кричал своему невидимому собеседнику и собутыльнику: «Этих чеченов надо додавить, чтобы следа от них не осталось! С ними надо было ещё при Сталине разобраться окончательно!»

– Что, – усмехнулся Нисрок, – ты уж и забыл про свои тогдашние лозунги – «бей Чечню, спасай Россию»? Не ты, конечно, их выдумал, но идеей проникся до глубины души.

– А что, надо было сидеть и смотреть на то, что там происходит? Или эти боевики на самом деле никого не убивали что ли?

– Убивали, конечно. Тема это сложная. Но поверь мне, в результате вашей «борьбы с боевиками и террористами» народу столько полегло, сколько сами эти боевики никогда бы не осилили. И, самое главное, воевали-воевали, а ничем хорошим это так и не закончилось. Но об этом не будем сейчас…

Он в новь качнул экран, и изображение сменилось. Сначала он увидел снующие туда-сюда в открытом море корабли, потом появилось лицо президента. Звука не было, но по движению губ Пахом чётко угадал знаменитое «она утонула». Затем вновь увидел себя, авторитетно и убеждённо втолковывающего жене: «Конечно, нельзя было к секретному объекту подпускать западные суда, это же основа государственной безопасности».

– Но их же никто не убивал, лодка сама затонула. Их просто не смогли спасти.

– Ну да, конечно. Просто всем было наплевать на то, что там остались живые люди, за которых эти надутые «лица, облечённые властью» несли ответственность. И, разумеется, государственная безопасность имела значение.

Картинка вновь сменилась, и теперь с первых кадров невозможно было ошибиться – на экране был теракт на Дубровке. Вооружённые боевики, плачущие лица, переговорщики, входящие в здание… Потом опять трупы. И Пахом, делающий запись на новеньком компьютере в собственный, не так давно заведённый ЖЖ: «с террористами нельзя вступать в переговоры».

– Но, – открыл рот Пахом…

– Можешь не продолжать, – прервал бес. – Террористы там убили несколько человек. Пятерых. Остальную сотню с лишним прикончили «освобождавшие». Вообще давно уже было пора понять: это только в сказках всегда добро борется со злом. А в жизни очень часто – одно зло с другим.

Кадры Дубровки померкли, появились новые – захват школы в Беслане. Опять вооружённые боевики, плачущие дети, военные, наконец – танк Т-72, стреляющий по школьному зданию. Пахом уже молчал. Затем он увидел измождённого, безволосого Литвиненко в больнице, потом Магнитского, корчащегося на полу тюремной камеры. Старовойтова в своём подъезде. Политковская в лифте. Немцов на мосту через Москву-реку. Были там ещё какие-то убитые, которых Пахом уже не узнавал, хотя что-то вертелось в памяти. Затем опять боевые действия, бои за аэропорт Донецка. Улыбающийся Стрелков, его сменила палящая в небо установка «Бук», затем – вспышка где-то высоко, и сразу – останки пассажирского самолёта посреди поля. Всё, что показывалось на экране, перемежалось его собственными, Пахома, изображениями. В основном – печатающим что-то на компьютере. И всяческие высказывания на экране, когда-то произнесённые или написанные им обо всех этих событиях. Под занавес он увидел одну из своих фейсбучных записей: «Чтобы победить фашизм, нужно захватить всю Украину и вообще ликвидировать это «государство 404» к чёртовой матери».

Наконец изображение погасло, «планшет» снова стал прозрачным, и Нисрок сунул его под пальто. Пахом насупился.

– Ну и что из всего этого следует? Допустим, кого-то кого-то убивал. Допустим, я… рассуждал на эту тему, – мозг Пахома независимо от воли владельца родил эвфемизм для слова «оправдывал». – Но ведь сам-то не убивал же. С какой стати я должен отвечать за дела других людей?

– За дела других ты и не будешь отвечать.

Нисрок потянул сигару и обнаружил, что она погасла. Он щёлкнул пальцами, в его руке из ничего появился голубоватый язычок огня. Бес прикурил и выдохнул густой столб дыма к потолку. Дым вдруг приобрёл форму ядерного гриба, повисел пару секунд и с бесшумным хлопком рассеялся.