Обыкновенные девчонки

Катя согнулась чуть ли не вдвое и, нырнув под рыжую полу, вылезла с другой стороны. Вылезла — и остановилась. Между висячими стенками из одеял и шуб на маленькой скамеечке сидела Тоня с книжкой в руках. Одета она была в какую-то старенькую курточку.

— Тонечка! — так и бросилась к ней Катя. — Ты что тут делаешь?

— Русский устный учу, — грустно сказала Тоня. — А ты что тут делаешь?

— А я тебя ищу. Мне очень нужно с тобой поговорить!

— Это про что? — испугалась Тоня. — Ты, наверно, сердишься, что я заниматься не прихожу? Так ведь мне нельзя! Папа не позволяет.

— Знаю, знаю, — сказала Катя. — Вот что, Тонечка. Если не позволяют, ты и не приходи. Мы с Настей решили помогать тебе по русскому устному и по арифметике. Я буду по русскому.

— Ой, вот хорошо! Только ведь мне отсюда уйти нельзя. Я вещи караулю.

— Ну и карауль. Тут очень хорошо заниматься. Никто нас не видит, никому мы не мешаем. Ну-ка, подвинься. Ты с чего начала?

— Вот басню повторяю.

— Дай мне книжку. Отвечай.

Глаза у Тони стали круглые, и она начала, часто мигая и облизывая губы:

— «Ворона и Лисица». Басня Крылова.

Вороне где-то Бог послал кусочек сыру;

На ель Ворона взгромоздясь,

Позавтракать было совсем уж собралась…

— А вот и не так! — вдруг раздался чей-то знакомый голос. Край рыжей шубы приподнялся, из-под тяжелой, мохнатой полы вылезла Лена Ипполитова с книжкой в руке и, как всегда, в очках на носу. — Надо так:

Уж сколько раз твердили миру,

Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,

И в сердце льстец всегда отыщет уголок.

Вороне где-то Бог послал кусочек сыру…

— Ну зачем ты ее сбиваешь? — сказала Катя. — Ты же знаешь, что она и так легко сбивается.

— Но ведь так — неверно!

— Почему неверно? Пусть выучит сначала без морали, раз ей так легче, а потом с моралью… А ты как сюда попала?

— Так же, как и ты.

— А зачем?

— Хочу немножко подиктовать Тоне. Мне Настя сказала, что она будет с Тоней заниматься по арифметике, ты — по русскому устному. Ну а я буду по письменному…

Тоня даже смутилась:

— Ой, девочки! Как же это? Ведь вы и в своих половинках звеньев занимаетесь и со мной еще будете? Вам же трудно…

— Ничего, — сказала Катя. — Наша Таня всегда говорит, что если хочешь хорошо выучить предмет, начни его другому объяснять — и сам поймешь лучше, да и запомнишь тверже. Так что нам от этих занятий только польза будет. Ну, Тоня, говори басню.

— С моралью или без морали?

— Как хочешь.

— Я лучше сперва без морали.

— Ладно, начинай.

Тоня опять округлила глаза и заморгала:

Вороне где-то Бог послал кусочек сыру…

— Кар-р-р! — вдруг раздалось где-то за шубой. Рыжие полы раздвинулись, и между ними просунулась чья-то стриженая голова.

— Валерка, убирайся! — закричала Тоня. — Ну чего ты лезешь? Чего подслушиваешь?

Но Валерку не так-то легко было прогнать. Он стянул с веревки какой-то старый, отпоротый от шубы меховой воротник и, подсунув его себе под пояс, принялся вилять им, будто хвостом. Глядя на Тоню прищуренными глазами, он вертелся перед ней и выговаривал сладким голоском:

«Голубушка, как хороша!

Ну что за шейка, что за глазки!

Рассказывать, так, право, сказки!»

— Ну вот, он всегда так! — чуть не со слезами крикнула Тоня, отнимая у Валерки воротник.

Лена укоризненно покачала головой.

— Перестань! Сейчас же перестань! Как тебе не стыдно? — сказала она мальчишке с упреком.

Но мальчишка уже успел прицепить себе новый хвост — какую-то метелку. Он насмешливо взглянул на Лену и, приставив к глазам пальцы наподобие очков, протянул нараспев:

Мартышка к старости слаба глазами стала;

А у людей она слыхала,

Что это зло еще не так большой руки:

Лишь стоит завести очки.

— Ну вот, теперь сами видите, — проговорила Тоня. — Прямо не знаю, как от него отвязаться!

— Очень просто, — сказала Катя. — Помните басню «Прохожие и собаки»? Полает — и отстанет.

Мальчишка как будто немного растерялся. Видно, он не мог придумать, какой басней отбить этот удар. Но тут, к счастью для обеих сторон, где-то за шубами пронзительно зазвенел велосипедный звонок. Мальчишка закричал: «Санька, дай прокатиться!» — и пропал за шерстяными, ватными стенами так же внезапно, как и появился.

В просвет между шубами девочки увидели, как он бросился вдогонку за велосипедом, на котором катил, стоя на педалях и ныряя на каждом повороте, какой-то другой мальчишка, в синей майке.

— Санька, дай же… дай прокатиться! — кричал Тонин враг, во весь дух летя вслед за велосипедом.

Но Санька только тряхнул на ходу головой и выехал за ворота. За ним побежал и Валерка.

— Ну, теперь можно спокойно заниматься, — сказала Катя. — Тоня, кончай басню, потом разберем три предложения, и я пойду. А уж диктовать тебе будет Лена.

Первый экзамен

Наступило девятнадцатое мая, последний день перед экзаменами.

Как ни уговаривала Катя все эти дни себя и подруг, что бояться экзаменов не надо, ей все-таки было страшновато. Может быть, потому, что в школе уже вывесили расписание, и Катя узнала, что первый экзамен будет по арифметике. Письменный.