Обыкновенные девчонки (сборник)

Она пришла в класс раньше всех и, стоя в дверях, встречала своих одноклассниц.

Первая в коридоре показалась Валя Ёлкина.

– Несу-у! – крикнула она, завидя издали Катю, и похлопала рукой по своей, потолстевшей со вчерашнего дня сумке.

Валя подошла и, открыв сумку, показала Кате на корешки каких-то книжек.

– Хоть и не очень толстые, – сказала она, – но зато знаешь какие интересные? Зачитаешься!

– Молодчина! – похвалила ее Катя. – Неси в класс. Потом запишем, от кого – что.

Валя тряхнула кудряшками и скрылась за дверью.

Сейчас же вслед за Валей пришла Аня Лебедева.

– Принесла? – еще издали крикнула ей Катя.

– А как же! – ответила Аня. – Вот смотри.

И она, порывшись в сумке, достала какую-то книжку, аккуратно завернутую в белую бумагу и перевязанную голубой ленточкой.

– Посмотри, как я красиво завернула. Так и пошлем, ладно?

– А что это? – спросила Катя.

– «Украинские сказки». Знаешь? У тебя, кажется, тоже есть такая книжка.

Катя взяла в руки нарядный пакет.

– Мои «Украинские» вроде толще, – сказала она с удивлением. – У тебя, верно, какая-нибудь другая книжка?

Катя быстро сдернула голубую ленточку и развернула глянцевитую бумагу.

– Аня, да что же это?

В руках у Кати была растрепанная, потерявшая всякий вид книжка. Листы держались на ниточках, а доброй половины и совсем не хватало.

– Что это, Аня?

– Я же тебе говорю – «Украинские сказки», – отводя в сторону глаза, сказала Аня. – Народные. Да ты не думай! Тут все-таки еще осталось порядочно сказок. Самые интересные – про Вертодуба, Вернигору, про Ивасика-Телесика… Только первой не хватает, последней да еще из середины двух, кажется. Остальные – все.

– Да что у тебя, собаки эту книжку трепали, что ли?

– Какие еще собаки! – обиделась Аня. – У нас собак нет. Просто я ее с собой на дачу брала. Читала на берегу. Один раз забыла в саду, и она под маленький дождик попала… Вот и все.

– Аня, и тебе не стыдно?

– Да чего же стыдиться-то? Книжку можно подшить – ниточки же остались, – подклеить…

Кате стало жарко. Она посмотрела на Аню прищуренными глазами и решительно протянула ей книжку:

– Возьми! Подшей, подклей и себе оставь. А товарищам не дарят самое плохое, чего не жалко. Дарить нужно хорошее! У самой тысяча книг, а она какую-то рвань притащила!

У Ани задрожали губы и глаза налились слезами:

– А ты считала, сколько у меня книг?

– И не считала, а знаю.

– Ну так приходи, посчитай. «Тысяча»! Скажет тоже…

– И не приду, и считать не стану!

Аня закрыла лицо руками, всхлипнула и прижалась лбом к подоконнику.

– Нечего реветь! – сказала Катя. – Сама понимаешь, что пионерки так не делают.

Аня в ответ только носом потянула.

В эту минуту к дверям подошла Настя:

– Ой, Снегирь, пропусти скорей, а то не донесу!

Настя в одной руке несла туго набитую сумку, а в другой – пакет, крепко перевязанный веревочкой.

– Ох, Настенька! – Катя от удивления всплеснула руками. – Откуда у тебя столько книг? – И Катя взяла у нее пакет. – Ну и тяжелый!

– Да разве это все мое? – сказала Настя. – Я весь наш дом обегала, собирала у ребят. Знаешь, есть такие, что все тебе отдадут, а другие до того жадные, что суют тебе всякую дрянь.

Катя засмеялась и посмотрела на Аню. Услышав ее смех, Аня оторвалась от подоконника и через плечо сердито поглядела на Катю.

– И нечего смеяться! – сказала она. – А если мне книги не для виду нужны, а для ума?

– Вот ума-то, видно, у тебя и не хватает! – решительно отрезала Катя и пошла в класс.

Аня поплелась вслед за ней и, сев за парту, положила на крышку голову. Она потихоньку всхлипывала, терла платком глаза, но Катя не обращала на нее никакого внимания.

Жалеть и утешать Аню ей сейчас не хотелось.

Аня сидела за партой, закрыв лицо руками, а тем временем девочки все подходили с книгами и, оглядываясь на Аню, спрашивали, что с ней такое. Но Аня не отвечала.

Катя с интересом рассматривала книги, которые девочки приносили и складывали перед ней, и уже совсем не замечала Аниных слез.

Оказалось, что большинство девочек не поскупились. Даже Стелла Кузьминская удивила всех. Она еле-еле вытащила из сумки увесистую книгу с серебряными буквами на красноватом переплете: «Н.А. Некрасов. Стихотворения».

На первой странице было написано аккуратным Стеллиным почерком: «Детскому дому имени Олега Кошевого от Стеллы Кузьминской».

Девочки обступили Стеллу, любуясь роскошной книгой и вдавленными в переплет буквами.

– Вот это, Стелла, замечательно! – похвалила ее Катя. – Такую книгу не пожалела!

– А у меня есть второй экземпляр, – сказала Стелла, как-то особенно нажимая на слово «экземпляр», и Катя поняла, что Стелла гордится и знанием такого слова и тем, что у нее дома много книг – так много, что некоторые даже имеются в двух экземплярах. – Мне на рождение, – прибавила Стелла, – всегда дарят очень много подарков: ведь я – единственная дочка, единственная внучка и единственная племянница.

Стелла как-то небрежно усмехнулась и отошла к своей парте. Катя ничего не сказала, но подумала: «А все-таки она – воображала! Ну все равно, пусть. Зато хорошую книгу принесла. А вот Аню надо проучить. Нельзя, чтобы у нас в отряде были такие жадные девчонки».

«Угадайте, как их зовут?»

Хотя Кате и не полагалось заниматься стенгазетой, ей – как председателю совета отряда – работы теперь хватало и без того. Но все-таки было решено, что для первого номера новой, Стеллиной, газеты рисунки сделает она, Катя. Ведь никто в классе не рисовал так хорошо, как она.

На первое собрание редколлегии пришла также и Лена Ипполитова, чтобы показать новому редактору Стелле, как делать газету.

В пионерской комнате за большим столом, отодвинув в сторону газеты и журналы и разложив перед собой большой лист бумаги, уселись пять девочек: Стелла, Катя, Лена, помощник редактора Наташа, да еще Настя Егорова, которая тоже вызвалась помогать редколлегии.

– Ну, Стелла, – сказала Лена, когда в комнате стало совсем тихо, – начинай.

– А что начинать? – спросила Стелла, слегка краснея и поглядывая растерянно на девочек.

– Скажи, какие заметки у тебя уже есть и о чем, по-твоему, еще надо написать.

Стелла пожала плечами:

– Я и сама не знаю, о чем надо. Я пока написала только одну заметку.

– Прочитай ее вслух.

Стелла достала из сумки, лежавшей на столе, листочек бумаги.

– «Незаметно бежит время, – прочитала она. – Первая четверть уже прошла. Наступила вторая…»

Девочки переглянулись, а Настя добавила, чуть улыбнувшись:

– Потом наступит третья, потом четвертая. Это неинтересно.

Стелла сердито обернулась к Насте:

– Почему это неинтересно?

– Ну как «почему»? Скучно.

Стелла поджала губы и по своей привычке повела плечом:

– Не знаю… Кому – как.

– Всем это не особенно интересно, – осторожно сказала Катя. – Ну, скажи по совести, Стелла: тебе самой интересно будет, если я тебе, как новость, стану рассказывать, что после понедельника будет вторник? Это же и так все знают.

Стелла искоса взглянула на Катю.

– Может быть, – процедила она нехотя. – А только о чем же писать? Какие у нас новости?

Она помолчала минуту и вдруг решительно тряхнула головой и сказала, поднимаясь с места:

– Пусть лучше кто-нибудь другой будет редактором, а мне пора домой.

Катя так и подскочила на стуле.

– Ты что – шутишь?

Стелла нахмурилась:

– Нет, не шучу!

И, скомкав листок со своей заметкой, она сунула его в сумку.

– Что, наверно, опять мама недовольна? – сочувственно спросила Лена и многозначительно посмотрела на подруг.

– Да нет, – ответила Стелла холодно. – Мама ничего такого не говорит, но я сама не хочу…

– Как это не хочешь? – с ужасом спросила Настя.

Стелла щелкнула замочком своей сумки.

– А если у меня не выходит? – сказала она, поглядев на Настю через плечо. – Пусть тогда делают те, у кого выйдет.

– Значит, ты опять отказываешься? – рассердилась Катя. – Тебя выбирают…

– И доверяют тебе, – вставила Настя серьезно.

– Конечно, доверяют, – подхватила Катя, а ты чуть что – хочешь все бросить!

– А если у меня не выходит? – упрямо повторила Стелла.

– Должно выйти! – сказала Катя твердо. – Мы же хотим тебе помочь. Садись, Стелла. И не обижайся, пожалуйста. Давайте, девочки, все вместе подумаем, что сделать, чтобы газета вышла интересная. О чем бы написать?

Все помолчали.

– Ну, – сказала Катя, – скорей думайте! Что кому в голову приходит – такое интересное?

– Ничего не приходит, – откровенно сказала Наташа.

Стелла насмешливо улыбнулась.

– Подожди, Стелла, – остановила ее Катя. – Сейчас придумаем. Ну, Настя!

Настя покачала головой:

– Может быть, нам лучше разойтись и сперва дома подумать?

– Нет, постойте, девочки… – Лена Ипполитова взяла карандаш в руки и зачем-то написала на листке цифру «один» и скобочку. – Я вот что скажу. Нарочно придумать интересное очень трудно. Давайте не будем уж так стараться выдумывать что-нибудь особенное, а попросту сообразим, про что бы нам такое написать. Ну, не для интереса, а хоть для пользы. Вот, например, у нас дисциплина не очень хорошая. Пускай кто-нибудь и напишет про это заметку.

– А как же ее писать? – спросила Наташа.

– Ну как! Кто у нас больше всех нарушает дисциплину?

– Ясно кто – Ира Ладыгина.

– Ну вот, пускай кто-нибудь напишет про нее. И вот еще Клава Киселева уроков не учит…

– Ой, девочки! – сказала Катя. – Я теперь уже знаю, как сделать, чтобы газета была интересная! – И она даже хлопнула по столу ладонями – такой занятной показалась ей собственная выдумка. – Помните, мы хотели в конце газеты помещать веселый отдел «Кузнечик»? Пусть в этом отделе будут карикатуры на девочек и подписи, вроде загадок. И пусть все сами догадываются, кто это.

– Вот это здорово придумано! – подхватила Настя. – И пусть в каждом номере будут такие загадки!

– В стихах, – сказала Стелла. – В «Крокодиле» всегда подписи под карикатурами бывают в стихах.

– Верно! – подхватила Катя. – Только кто же у нас будет писать стихи?

– Может быть, Лена Ипполитова? – не очень уверенно предложила Стелла. – Ведь она с первого класса стихи пишет.

– Правильно, стихи сочинит Ленка, – сказала Настя. – А рисовать будет вот кто. – И она кивнула на Катю. – Ну-ка, Наташа, запиши все, что мы решили.

Наташа принялась записывать, но Лена ее остановила:

– Подожди немножко. Мы не с того начали. Сперва надо поговорить о серьезном отделе, а потом о смешном.

– Нет, я с тобой не согласна, – сказала Катя. – Смешной отдел тоже может быть серьезный. Мы же там будем не какие-нибудь пустяки высмеивать, а серьезные недостатки.

Все насторожились.

– Да-да, самые серьезные! – продолжала Катя. – Помните, девочки, мы дали честное пионерское, что у нас все пойдет по-другому? А что у нас получается? И двойки есть еще в классе, и дисциплину некоторые девочки еще иногда нарушают. Ирка, например…

– И другие тоже, – заметила Стелла, – но Ира, конечно, больше всех.

– Ну, я же и говорю! – подхватила Катя. – У всех есть какие-нибудь недостатки. Вот и у моей Аньки тоже. Подумать только – пожалела для детского дома хотя бы одну хорошую книгу!

– Просто ужас! – подтвердила Настя.

– И вот, – продолжала Катя, – надо про все это написать. Сочинишь, Лена, стихи?

– Уж не знаю, – ответила Лена. – Трудно очень.

– Ты только начни, а потом мы тебе поможем.

Все задумались.

– А что, девочки, – спросила Лена, – только про других писать или что-нибудь и про нас самих?

– А что же можно писать про себя? – удивилась Стелла.

– Как это – что про себя? – сказала Катя. – У нас же у всех есть какие-нибудь недостатки. Не только у Лебедевой и Ладыгиной.

– И у тебя? – с удивлением спросила Наташа.

– Конечно, и у меня. Я, например, на уроках часто задумываюсь. Людмила Федоровна всегда говорила про меня: «в облаках витает».

– Ну, вот это и нарисуй, – посоветовала Настя и лукаво подмигнула Кате. – Как ты на облаке сидишь, а потом летишь с него вверх тормашками.

Все засмеялись. Подняв голову, Лена беззвучно шевелила губами.

– Девочки, Ленка уже что-то сочиняет! – обрадовалась Настя.

И все обернулись к Лене:

– Что ты сочинила? Скажи!

– Подождите, – сказала Лена. – У меня пока готово только самое начало.

– Ну скажи хоть самое начало, – пристали к ней девочки.

Но Лена только отмахивалась:

– Да у меня еще не готово. Знаете, девочки, про кого я напишу? Про Иру, Клаву, Аню и…

Лена искоса посмотрела на Катю.

Катя слегка смутилась:

– Про меня?

– А ты не обидишься?

Катя подумала немножко.

– Нет, – сказала она твердо. – Если только справедливо, не обижусь.

– И сама нарисуешь на себя карикатуру? – удивилась Стелла.

– Нарисую. Но только если будет написано справедливо, – повторила Катя, делая ударение на слове «справедливо». – И знаете, почему это надо? Чтобы девочки не обиделись, если и на них будут карикатуры.

– Правильно, – согласилась Настя. – А то скажут: «Что вы про других пишете? Про себя пишите!» Так всегда говорят.

Все задумались.

– А что, девочки, – сказала опять Катя, – если нарисовать всех птицами? Я себя нарисую снегирем.

– Вот здорово! – крикнула Настя и даже захлопала в ладоши. – Молодец, Снегирь! Так и сделай! А Иру можно нарисовать в виде сороки. И написать про нее: «Болтает, как сорока».

Лена живо обернулась к Насте:

– Вот спасибо, Настенька! Это мне пригодится: «Сорока – урока», хорошая рифма.

– Запиши, Наташа, – деловито сказала Стелла. – Да нет, не рифму, а все предложения запиши. А когда ты, Лена, сочинишь стихи? Скоро?

– Сама не знаю, – ответила Лена нерешительно. – Постараюсь поскорей. А все-таки, девочки, мы опять забыли, что в газете должны быть не только стихи и рисунки, но и разные заметки.

– Да, конечно, – согласилась Настя. – Надо всем сказать, всему классу, чтобы писали для газеты. Я, например, могу написать про сбор книг.

– А я, пожалуй, про отметки, – сказала Стелла.

– Как это – про отметки? – спросила Катя. – Что же можно написать про отметки?

Стелла немного смутилась:

– Ну как ты не понимаешь? Про успеваемость. Вернее сказать, про неуспеваемость.

– Ну что ж, это важно, – сказала Лена Ипполитова. – Такую статью даже надо поместить на первом месте. Это и называется «передовая». Постарайся, чтобы вышло получше, посерьезнее.

Стелла кивнула головой.

– Постараюсь, – сказала она, не глядя на девочек.

– Ну а я, если нужно, могу на машинке все перепечатать, – робко сказала Наташа.

Все обрадовались:

– Вот замечательно! На машинке!

Девочки с уважением посмотрели на свою подругу, которая до сих пор еще ни разу не похвасталась тем, что умеет печатать на машинке.

– Наташина мама, – объяснила Катя, – машинистка. И Наташа научилась печатать еще раньше, чем писать.

– Одним пальцем, – серьезно добавила Наташа.

Все переглянулись.

– Значит, теперь у нас газета будет как настоящая, – сказала Настя. – Печатная, и даже с рисунками. А ты, Катя, успеешь все нарисовать?

– Что ж, надо успеть, – ответила Катя тем спокойным, солидным тоном, каким в таких случаях говорила о работе ее мама.