Обыграть судьбу

К слову, поднимался он не один, а в компании миловидной женщины, весьма тучной, но не лишенной определенной плавности в движениях. Ее белокурые волосы были уложены в высокую прическу, так что прям волосок к волоску. Холеные пальчики с острыми ноготками черного цвета брезгливо придерживали юбку роскошного багряного платья с внушительным декольте.

"Цаца какая! Неужто баронесса?" – подумала Николь, увидев массивное ожерелье с кроваво-красными камнями.

– Пойдемте-пойдемте, уважаемая мадам Оунрель, – это гном той женщине. – Поднимайтесь, а я стало быть, вас догоню.

И заметно отстав от нее, повернулся к хотевшим уже сбежать девушкам и шепотом им пригрозил:

– А с вами я позже разберусь, плутовки!

Жалобный взгляд и:

– Эх, ладно. Бегите, чего уж там, – гном махнул на них рукой и, смешно переставляя ножки, поспешил за ждущей его мадам.

И медленно, чтобы не разозлить почтенного гнома, те самые плутовки спускались по лестнице, радуясь, что за их небольшую проделку им ничего не грозит. Вообще господин Роас очень хорошо относился к этим проказницам, что частенько подрабатывали в его таверне.

– Господин Роас, это были ваши родственницы? – совершенно неожиданно спросила его мадам.

– С приюта леди Марейн они, уважаемая мадам, – растерянно потер переносицу гном.

Странная даже по меркам видавшего виды господина Роаса мадам лишь кивнула и двинулась дальше по коридору.

Этот короткий диалог по случайности расслышала и Николь. Но она абсолютно не придала ему никакого значения. Любопытство дело ж такое. А к сующим свой не в меру длинный нос сплетницам она привыкла с самого рождения. Сейчас важнее было бы поскорее дойти до приюта. Наказать их в любом случае не накажут. Просто и их маленький и отдаленный приграничный городок не лишен любителей легкой наживы.

К тому же сегодня по улицам было ходить вдвойне опасней: подвыпившим стражникам было абсолютно все равно кто там зовет на помощь и зачем. А потом выясняется то ограбили, то побили, а то еще чего похуже сделали. К счастью, идти здесь недалеко, буквально повернуть на соседнюю улицу и пройти до конца, а там уже и калитка. Вот они и дошли. Хорошо хоть не последние, а то пришлось бы в кромешной темноте добираться до своих комнат. Видимо еще не все наставницы вернулись.

* * * * *

Утро в приюте леди Марейн началось как обычно в шесть, в семь всех уже ждали на завтрак. Но сама директриса могла позволить себе спать аж до самого обеда, что вызывало дикую зависть не только среди детей, но и наставниц. Но ее это особо не волновало.

Просыпаясь, она еще нежилась в кровати, а затем сиплым ото сна голосом кричала: "Мила! Марта!". И из соседней комнаты выбегали две девушки. Одна одевала директрису, другая бежала за ее завтраком. Потом она нередко прохаживалась и распекала своих подопечных в невнимательности, неуклюжести, растерянности, неаккуратности и прочее, прочее. То платье не то достали, то слишком сильно открыли окно, продует же, то наоборот закрыли. И еще сотни других причин, о которых все должны знать заранее.

После частенько ее звали на ужины, приемы и светские рауты. Ведь жизнь в глуши – это не повод становиться затворницей. На что, наверное, сильно надеялся ее племянник – герцог Летрельский, так подло изгнавший ее за небольшие незаконные сделки. Мог бы и простить. Тетя все-таки же.

Впрочем, здесь было ничем не хуже, а в чем-то и лучше: совершенно никто не следил за ее действиями, что полностью развязывало ей руки. Правда было очень горькое "но": леди Марейн безумно хотела попасть на Бал весеннего равноденствия, а ей увы путь в Столицу заказан. Встречаться с племянником, что обязательно там будет присутствовать, весьма опасно.

– Миледи, – раз в десятый позвала директрису Мила, пытаясь ее разбудить. И наконец-то леди соизволила пробурчать что-то недовольное и также недовольно открыть глаза.

– Потоп? – на удивление спокойно произнесла женщина.

– Н-нет, – заикаясь, ответила Мила. Ее было уже не обмануть.

– Пожар? – все тоже ледяное спокойствие.

– Ни в коем случае, – продолжала трястись горничная.

– Может, на худой конец война с эльфами?

– Тихо все, миледи, – гадская монетка, выпала бы решка – пошла бы Марта.

– Тогда какого черта ты меня разбудила? – срываясь на визг, заорала директриса.

Мила молча протянула письмо с надписью на белоснежном конверте: "Леди Марейн. Срочно". Тетка герцога с подчеркнутым пренебрежением выхватила его из рук и, сломав сургуч, принялась читать.

"Уважаемая леди Марейн,