Обычай умирать

— Да. У него были хорошие связи в Нальчике. Он иногда звонит и спрашивает, как мы здесь живем. Юрий Гаврилович помог мне найти работу. Я работаю в соседней аптеке. И еще мой брат мне помогает.

Наира молчала, предпочитая не вмешиваться в их разговор. Пока не вмешиваться.

— Вы были на суде? — спросил Дронго.

— Нет, не была. Шамаил просил меня не присутствовать на заседании.

— А погибшего Асхата Хаджирова вы видели?

— Он несколько раз к нам приходил, — кивнула женщина, — и много раз звонил. Я говорила об этом следователю. Ничего не скрывала. У нас дома вообще никогда не лгали. И мой муж никогда мне не лгал. Я и сейчас не верю, что он мог сделать такое… — Она тяжело вздохнула. — Потом мне фотографию показывали, и я узнала этого Асхата. Он действительно к нам приходил и часто звонил. Зачем мне врать, я правду говорю. И камеры, которые были на соседней улице рядом с банком, тоже его сняли. Следователь мне показывал эти записи, и я сказала, что погибший к нам несколько раз приходил. Но они никогда не говорили об убийствах. А потом следователь сказал, что мой муж помогал собирать бомбу для этого Асхата. Но он не мог такого сделать, он хороший человек. Спокойный, тихий, верующий. Всегда посты соблюдал, часто в мечеть ходил молиться. Он не мог такого сделать. А ему дали четырнадцать лет. Правда, Юрий Гаврилович обещал, что срок могут уменьшить.

— Он был его адвокатом на суде? — уточнил Дронго.

— Нет, — покачала головой Зарният, — у них были свои адвокаты. Но они ничего не смогли сделать. Говорили, что все придумал Шовдыгов, а мой муж помогал этому смертнику собирать бомбу. Но я не видела дома ничего подобного. Потом сказали, что они собирали бомбу в гараже. Там нашли какие-то железки, провода. Но я действительно ничего не знала.

— Ваш муж дал признательные показания, — не выдержав, вставила Рахимова. — Он сам рассказал, как они готовили этот «пояс смертника», как собирали его в гараже и как он подвозил Хаджирова к месту взрыва.

— Может, его заставили так сказать, — тихо предположила Зарният, — может, он ради детей так сказал, чтобы взять все на себя. Или другие причины были. Только мой муж очень хороший человек и не стал бы убивать людей, которые не сделали ему ничего плохого.

— Он помогал собирать бомбу, — упрямо повторила Наира, — с помощью которой смертник Хаджиров взорвал столько людей.

— Он не убийца, — возразила женщина, — и я никогда в это не поверю. Мои сыновья должны знать, что их отец честный человек. Он не мог такое сделать.

Рахимова взглянула на Дронго, словно давая понять, что подобный спор бесполезен.

— Где вы жили в Москве? — уточнил он.

— У метро «Новые Черемушки», — ответила Зарният и назвала адрес.

— У вас была большая квартира?

— Обычная квартира. Три комнаты. Но у мужа был свой гараж. Я продала квартиру с гаражом. А этот дом мне сразу понравился, еще когда показали фотографии. Он был такой удобный. И обе школы рядом, общая и спортивная. Мой брат тоже советовал нам сюда переехать. Здесь раньше жил какой-то военный. Они с женой отсюда уезжали в Казахстан и решили его продать.

— А ваш муж куда-нибудь уезжал? Летал в Турцию или арабские страны?

— Он ездил только в Мекку на хадж, — вздохнула Зарният, — как раз за восемь месяцев до этого взрыва. Поэтому я не верю никаким следователям или прокурорам. Я никому не верю. Человек, совершивший благочестивый хадж, очищается, побивает камнями дьявола и становится лучше. Он стал хаджи Шамаилом и не мог планировать убийства людей. Не мог помогать собирать эту бомбу.

— Он летел через Турцию? — уточнил Дронго.

— Нет. Они вылетели прямым рейсом в Аравию. В Саудовскую Аравию, — поправилась она.

— Это стоит достаточно дорого, — заметил Дронго, такие хаджи обычно по карману только состоятельным людям. Многие отправлялись автобусами в эту тяжелую и изнурительную дорогу.

— Вы были на хадже? — поняла Зарният.

— Был. Я тоже летал на самолете в Мекку.

— Им тогда помог какой-то благотворительный мусульманский фонд, — пояснила она. — Шамаил считал это большим подарком судьбы. Он вернулся таким счастливым. А через некоторое время его арестовали.

— Ваш муж сам дал показания и рассказал обо всем, — в который раз повторила Наира. — Возможно, в поездке у него были и другие встречи, о которых вы не знали.

— Это невозможно! — горячо возразила Зарният. — Даже думать об этом неправильно. Разве может человек совершать хадж и думать о том, как убивать людей? Вы ведь тоже мусульманка? Я это поняла по вашему лицу.

— Да, — кивнула Рахимова.

— Тогда как вы можете такое говорить? Он не мог говорить об убийствах людей во время хаджа. Это большой грех.

— Вы встречались с вашим мужем после приговора? — спросил Дронго.

— Один раз, когда он был еще в Москве. Мне позвонили и сказали, что разрешат свидание.

— Где состоялась эта встреча? В тюрьме?

— Нет. Меня отвезли в другое место. Я не знаю куда. Шамаил сказал, что это место, откуда пересылают всех осужденных.

— Что он вам еще сказал?

— Чтобы берегла детей. Он заплакал, и я тоже заплакала.

— Больше ничего?