Обвиняется в убийстве

— А ты разве не знаешь? — с ехидцей ответил Хинсон. — Мы только что решили прекратить вызов свидетелей с нашей стороны.

Самнер, перепрыгивая сразу через четыре ступеньки и чуть не сбив кого-то по дороге, бросился на пятый этаж, где в это время Хейнс и другие защитники проводили тайное совещание. Позже Самнер рассказывал: "Кажется, все были поражены не меньше моего. С их стороны это было невероятное решение". Самнер доложил коллегам, что появилась возможность вызвать наконец в суд "мистера Динамита" и других потенциальных свидетелей. Бэрлсон, однако, лишь покачал головой — сейчас было не ко времени проявлять геройство.

А еще через час, уже в зале суда, Ричард Хейнс встал, посмотрел в сторону Каллена, затем — присяжных, затем — судьи и произнес: "На этом защита прекращает представление доказательств".

Уже за несколько недель до этого Шэннон догадывался, что защита не собирается заслушивать в качестве свидетеля Каллена, но его коллеги Толли Уилсон и Марвин Коллинс были все же потрясены. "Трудно представить себе, чтобы на западе Техаса нашелся хотя бы один обвиняемый, который отказался бы выступить со свидетельскими показаниями лично", — сказал Коллинс. А Уилсон добавил: "Если вы действительно хотите попытаться доказать свое алиби, то, как тут ни верти, а выступить с собственными показаниями вы просто обязаны". Хейнс признался впоследствии, что за всю его адвокатскую практику это было самым трудным для него решением. Но все защитники пришли к единому мнению: "Каллен — плохой свидетель. Он лишен всяких эмоций и вряд ли сможет произвести впечатление откровенного и честного человека". Скептик, конечно, мог сказать, что у Каллена вовсе и не было никакого алиби, но, возможно, он в кем и не нуждался. Из всего бесчисленного множества самых разных характеров, которые предстали перед присяжными и явились свидетельством человеческого двуличия, подлости и мерзости, Каллен Дэвис был единственным человеком, так и оставшимся для них полной загадкой.

В среду 16 ноября, пока обвинение и защита готовили свои заключительные речи, судья Джордж Доулен обратился к присяжным с напутственным словом перед вынесением ими вердикта. Не свойственным ему мрачным тоном он попросил публику постараться сдержать свои эмоции и реагировать на все спокойно. Были приняты дополнительные меры безопасности. В заполненном до отказа зале дежурили вооруженные детективы из прокуратуры округа Таррент. Коридор патрулировался дополнительным нарядом полиции. Рой Риммер, лучший друг Каллена, нанял личного телохранителя, который стоял теперь всегда рядом с ним (Риммер совершенно правильно оценил обстановку и понял, что теперь все будет развиваться очень быстро). Вместе с группой людей Каллена, включавшей его брата Кена, Риммер сидел рядом с подзащитным. С противоположной стороны на местах, предназначенных для людей обвинения, сидел Джек Уилборн, отец убитой девочки. Его потемневшее, осунувшееся лицо выражало бесконечное страдание.

В своем напутственном слове Доулен должен был сначала объяснить присяжным довольно запутанный закон о тяжком убийстве, караемом смертной казнью, в соответствии с которым и рассматривалось данное дело. Согласно закону, присяжные могли признать обвиняемого виновным в совершении тяжкого убийства, караемого смертной казнью, лишь в том случае, если все они признают, что тот сначала нарушил закон штата о берглэри. Если присяжные признают обвиняемого невиновным в совершении тяжкого убийства, караемого смертной казнью, то суд должен будет перейти к рассмотрению дела по менее серьезному обвинению в обычном тяжком убийстве. Но ключевым пунктом в напутствии Доулена присяжным были слова о "разумной моральной уверенности". Для вынесения обвинительного вердикта присяжные должны чувствовать "разумную моральную уверенность" в том, что обвиняемый действительно совершил вменяемое ему в вину преступление, и тем самым исключить все другие возможности. Иными словами, если кто-либо из двенадцати будет испытывать "разумное сомнение", он обязан будет заявить о признании подсудимого невиновным.

Доулен предоставил каждой из сторон по три с половиной часа на заключительные речи. По закону первым и последним с изложением своих аргументов должно было выступить обвинение. Однако сторонам было разрешено распределять выделенное им время по их собственному усмотрению.