Обвиняется в убийстве

— Это верно, — спросил он, — что, хотя ваши адвокаты и знали, что у вас имеется такая информация, вы все же не изъявили желания доложить о ней суду?

— Да, верно, — призналась Карин.

— Но почему?

— Мне она казалась несущественной.

Утром 31 октября, в понедельник, Шэннон вновь сосредоточил внимание Карин на ее показаниях перед большим жюри через девять дней после убийства. И вновь она сказала, что ей показалось несущественным докладывать большому жюри о том, что она просыпалась в 12.40. Кроме того, добавила она, "большое жюри меня об этом и не спрашивало".

Шэннон зачитал еще одну выдержку из протокола допроса свидетелей перед большим жюри.

Вопрос: Вы не помните, что и когда именно произошло в промежутке между 12 часами ночи и 4 часами утра?

Ответ: Я не помню точного времени. Мы оба спали, когда раздался телефонный звонок. Тогда мне показалось, что вопрос был сформулирован так: "Что произошло сначала из того, что вы помните?"

Шэннон продолжал мучить Карин Мастер настойчивыми вопросами о ее показаниях перед большим жюри, а та продолжала настойчиво утверждать, что говорила одну только правду.

"В то время, — говорила она, — тот факт, что я просыпалась в 12.40, совсем не доказывал ни виновность, ни невиновность. Он был несущественным. Тогда казалось, что он не имеет никакого значения".

Вопрос: Вы сказали большому жюри правду?

Ответ: Да, я сказала правду.

Вопрос: И 12 августа вы не знали, когда именно были совершены убийства?

Ответ: Нет, не знала.

Вопрос: А может быть, вы не сказали большому жюри, что этот человек, Томас Каллен Дэвис, лежал с вами в одной постели, именно потому, что просто не знали, какое время указать?

Ответ: Нет, это неправда.

Вопрос: Почему же тогда вы не сообщили детективу К. Р. Дэвису эту весьма важную для дела информацию?

Ответ: Как я позже узнала, К. Р. Дэвис был нанят Присциллой для выполнения ее личных поручений. Поэтому я подумала, что говорить ему об этом не следует.

Шэннон сообщил присяжным, что Карин была неправильно информирована и по этому вопросу. Присцилла действительно наняла нескольких бывших полицейских в качестве своих телохранителей, но К. Р. Дэвис в их число не входил.

Оставалось рассмотреть последний вопрос, имевший отношение к алиби Каллена. Защита вызвала в суд Джеймса Мейба, у которого были деловые и личные связи с Калленом. Тот показал, что в ночь, когда были совершены убийства, Каллен позвонил ему домой, чтобы обсудить предполагаемую поездку в Мексику, которую Мейб и его жена Розмари планировали совершить вместе с Калленом и Карин. Мейб вспомнил, что телефонный звонок раздался в 12.15 ночи. Он не мог утверждать, что Каллен действительно звонил из дома Карин Мастер. Но он помнил, что Каллен сказал ему, что звонит именно оттуда. Позже Джо Шэннон заметил, что звонок к Мейбу был не только подозрительно "удачным" по времени, но и представлялся ему явным надувательством. По словам Мейба, Каллен позвонил ему, чтобы навести кое-какие справки о необходимых для этой поездки визах. Но Каллен Дэвис был, можно сказать, экспертом по всяким заграничным визам и поэтому хорошо знал, что для въезда в Мексику достаточно иметь при себе паспорт, свидетельство о рождении или даже просто регистрационную карточку избирателя штата Техас. Поэтому возникал вопрос: зачем же ему понадобилось звонить Мейбу среди ночи? Не затем ли, чтобы создать алиби? Произведенный Шэнноном допрос Карин Мастер и Джеймса Мейба если и не разбил окончательно алиби Каллена Дэвиса, то, уж во всяком случае, пробил в нем большую брешь.

Позже Каллен ознакомил представителей печати и телевидения с собственной версией алиби, которая противоречила утверждению Карин о том, будто он сказал ей, что вернулся домой "в одиннадцатом часу". Согласно этой версии, вечером 2 августа Каллен задержался на работе, поужинал один, пошел в кино и вернулся домой в 12.15.

На этом был объявлен перерыв до понедельника.

* * *

В начале ноября в Амарилло вернулся У. Т. Рафнер.

Чтобы подготовить почву для его допроса перед присяжными, защита вызвала в суд Джерри Томаса и попросила его рассказать о драке, которая произошла у него с Рафнером в особняке в мае 1975 года. Томас сказал, что ударил Рафнера лишь после того, как тот, как ему показалось, потянулся в карман "за ножом или пистолетом". Следующий свидетель защиты, фармацевт из Форт-Уэрта, заявил присяжным, что в течение нескольких недель накануне убийства Присцилла заказала в аптеке "Саммит парк фармаси" несколько сотен пачек перкодана и перкосета (аналогичного болеутоляющего средства). В течение лишь шести недель, предшествующих убийству, сказал фармацевт Дэрил Спенс, Присцилла получила по рецептам 450 пачек перкодана. Олли Чоут, другой фармацевт, работавший в аптеке "Уиттен фармаси", дал показания, подтвердившие, что Присцилле обманным путем удалось получить еще больше болеутоляющих препаратов. По его словам, в течение четырех недель до 2 августа в аптеке "Уиттен фармаси" она приобрела по рецептам еще 250 пачек перкодана.