Обучение травами

В этот раз ты отключился и не смог завершить упражнение. Когда аутодвижения угасают, нужно забрать свои корни из земли. Ты можешь представить, что ты всасываешь их внутрь, растворяя их затем в своем теле и вместе с ними возвращая обратно твою собственную энергию, смешанную с энергией земли и воды. При помощи дополнительных мыслеобразов ты можешь собрать ци из окружающего пространства или от окружающих тебя деревьев, перемешать эти энергии в теле, равномерно распределяя ци по организму, и т. д. Со временем ты научишься интуитивно чувствовать, что именно тебе нужно.

Забрав свои корни внутрь, ты должен руками собрать ци движением инь в круге силы и, наложив ладони на нижнюю часть живота, поместить ее в нижний дань-тянь. После этого тебе предстоит растереть и размассировать все тело, начиная с области живота вокруг пупка. Затем следует область почек и ноги. Ты оглаживаешь ноги сверху вниз, сбрасывая в землю избыточную ци, и наконец переходишь к верхней части туловища, начиная массаж от кистей рук к плечам, затем следуют лицо, шея и волосистая часть головы. Не забудь сбрасывать с рук лишнюю ци. Процедура заканчивается прохлопыванием ладонями по всему телу и отдыхом в течение десяти-пятнадцати минут.

Я начал практиковать укоренение ежедневно, по возможности в лесу, но, в силу недостатка времени, иногда приходилось довольствоваться комнатой. Учитель время от времени спрашивал о моих успехах, и наконец он решил, что пришло время перейти к следующему упражнению комплекса «живые деревья».

— Упражнение, которое ты сейчас будешь делать, называется «живая ветвь» или «разветвление», — сказал он.

Мы находились на той же самой полянке в лесополосе, где я впервые «укоренился».

— «Пустить корни» — это лишь полдела, — продолжил Учитель. — Корни — это основа, это сила дерева, но через корни дерево впитывает в основном ци земли и воды. Теперь, когда ты знаешь, как укореняться, пришла пора перейти к следующему этапу — к этапу роста и развития. Теперь ты будешь устремляться не только вглубь земли, но и к небу, выпуская вверх ветви и питаясь еще и энергией неба и солнца — ци воздуха и ци огня. Встань на северный край поляны и укоренись.

Процесс «выпускания корней» занял несколько минут, и, когда мое тело стало подергиваться первыми аутодвижениями. Учитель подошел ко мне. Его пальцы коснулись кончиков пальцев моих рук, коротким легким движением подкинув их вверх.

— Расслабься и отдайся ощущениям, — сказал Ли. Его пальцы продолжали приподнимать и подбрасывать мои кисти, плавно меняя направление движений. С каждым разом руки становились все более невесомыми. Они опускались вниз медленно и словно нехотя. Я тоже становился легким и невесомым. Меня охватывало удивительное ощущение радостно-восторженного спокойствия. Несмотря на свою интенсивность, радость и восторг не были утомительными, а затем мои руки, отыскав особые зоны пространства, словно созданные для них, зависли в воздухе. Создавалось впечатление, что все мое тело погружается в приятную упругую и мягкую массу, поддерживающую меня в расслабленной неподвижности, и в следующий момент я ощутил себя парящим над огромным бескрайним пространством, подобно степному орлу.

Эта ассоциация неожиданно вызвала удивительно яркие воспоминания детства. Я ощутил свою нить жизни, вернувшись в яркий летний день, когда мне было восемь лет. В то время у меня уже было свое ружье. Я испытывал столь типичную для многих мальчишек страсть к охоте.

В тот день мы с отцом охотились в степи. Я заметил орла, сидевшего на столбе линии электропередач. Тщательно прицелившись в него, я выстрелил и понял, что попал, потому что огромная птица слегка вздрогнула.

Орел медленно повернул голову в мою сторону, и, как мне показалось, взглянул на меня с презрительным спокойствием. Немного погодя он величественно расправил крылья и, оттолкнувшись от столба, взмыл к небесам.

Это был удивительный момент. Возможно, тут сказалось изумление оттого, что выстрел не причинил птице никакого вреда. Чувство, которое я в этот момент испытывал к орлу, приближалось к чувству религиозного благоговения. Для восьмилетнего мальчика он стал своеобразным символом величественного спокойствия и силы, почти символом вечности. В момент, когда орел воспарил, я слился с ним в своих чувствах. Казалось, что я расправил крылья и взлетел вместе с ним, унесенный ввысь этим прекрасным зрелищем.

Я так никому и не рассказал о своих переживаниях, только спросил у отца, почему выстрел не причинил птице никакого вреда.

— Твои патроны были заряжены бекасином в расчете на перепела, — ответил отец. — Это очень мелкая дробь, а перо крупной птицы хорошо защищает от нее, особенно если выстрел был произведен с большого расстояния.

Я принял это объяснение, но оно не изменило мои чувства. После встречи с орлом состояние парения стало часто посещать меня во сне и в полудреме, и я уже настолько ассоциировал себя с этой могучей птицей, что переставал ощущать себя человеком, оставалось лишь удивительное чувство парения.