Обстоятельства гибели

Звоню в криминалистическую лабораторию, и мне отвечает голос молодого эксперта по имени Мэтью.

— У вас рядом есть компьютер? — Голос Мэтью звенит от волнения. — Эвелин вышла в туалет, но мы хотим послать вам кое-что совершенно уму непостижимое. Я все думаю, может, это ошибка или нам просто попался какой-то загрязненный образец. Вы знаете, что диаметр человеческого волоса примерно восемьдесят тысяч нанометров. А теперь представьте четыре нанометра. Другими словами, волос в двадцать тысяч раз толще того, что мы тут обнаружили. И это что-то неорганического происхождения, хотя почти на все сто чистый углерод. Кроме этого, мы обнаружили остаточные следы фенциклидина.

— Вы обнаружили фенциклидин? — перебиваю его я.

— Да. Или, как его еще называют, «ангельскую пыль». Совсем чуть-чуть, можно сказать, всего ничего. При увеличении в сто раз, даже на обычном микроскопе, можно различить гранулы и кучу всякого микроскопического мусора, особенно хлопковых волокон на обратной стороне болеутоляющего пластыря. Так вот, возможно, среди этих гранул и есть фенциклидин, нуприн или мотрин, в зависимости от того, что это был за пластырь. Может, найдутся и другие соединения.

— Мэтью, вы не могли бы помедленнее?

— При увеличении в сто пятьдесят тысяч раз вы увидите то, о чем я говорю, размером с хлебницу. Именно это мы и хотим вам послать, доктор Скарпетта.

— Присылайте, я включу компьютер в автобусе. Впрочем, можете прислать PDF, тогда я попробую вывести изображение на айфон. Кстати, как эта ваша штуковина выглядит?

— Похожа на бакиболл или гантель, составленную из бакиболлов, но только с ножками. Она явно искусственного происхождения, размером примерно с цепочку ДНК, как я уже сказал, четыре нанометра в диаметре и состоит из чистого углерода. Одно непонятно — что это такое и что оно должно было доставить. Там еще есть следы полиэтиленгликоля. На наш взгляд, это что-то вроде внешней оболочки для этой штуковины.

— Давайте подробнее про это самое «доставить». Вы имеете в виду, что нечто, имеющее такие наноразмеры, должно было доставить остаточные следы фенциклидина, я правильно поняла?

— Это не моя область, и у нас нет атомно-силового микроскопа, так что это все наши догадки. Потому что я бы сказал, что мы вошли в новый день, где теперь приходится искать вещи вроде этой, которые нужно увеличивать в миллионы раз. Лично я считаю, что для того, чтобы такое собрать, нужен атомно-силовой микроскоп, нужна наносборка, нужно манипулировать нанотрубками и наночастицами. Нужны нанощупы, чтобы все это дело склеить, ну или типа того. С нашим сканирующим электронным микроскопом мы многое могли бы сделать, но, если дела обстоят так, как я только что описал, нам бы очень даже пригодился атомный микроскоп.

— То есть вы сами не знаете, что нашли, но, по вашему мнению, это какой-то нанобот для доставки в организм препарата или препаратов. Я правильно поняла? И вы нашли его на обратной стороне пленки, которая лежала в кармане лабораторного халата.

Я не говорю, чей это халат.

— Да, смешанный с партикулятом, волокнами и прочим мусором, потому что мы не анализировали всю пленку, а лишь ее фрагмент, который установили на подставку. Остальная часть сейчас проверяется на отпечатки пальцев, после чего будут анализы ДНК, а затем спектральный анализ, — продолжает грузить информаций Мэтью. — А он сломан или начал разлагаться.

— Кто сломан?

— Нанобот. Ну, или нам кажется, что он сломан или же постепенно разлагается. По идее ему полагается иметь восемь ног, но я вижу лишь четыре с одной стороны и две с другой. Я сейчас сброшу вам информацию, в том числе и пару фотографий, чтобы вы все увидели своими глазами.

Я могу просматривать на айфоне изображения. Ни с чем не сравнимое ощущение — видеть эту жутковатую симметрию. Я отмечаю про себя, что нанобот — это что-то вроде молекулярной версии микромеханической мухи. Не знаю, похожи ли флайботы Люси на этот нанобот, увеличенный в сотни раз, но искусственная структура на экране моего айфона, с ее сероватым, продолговатым тельцем, ужасно напоминает насекомое. Тонкие, словно волоски, конечности — те, что еще целы, — согнуты под прямым углом и имеют на концах нечто вроде хватательного механизма. Последний предназначен то ли для того, чтобы цепляться к стенам клеток, то ли чтобы зарываться в кровеносные сосуды или ткани внутренних органов, выискивая цель, чтобы затем прилипнуть к ней и доставить лекарства, а может, незаконные наркотические препараты, предназначенные для определенных рецепторов мозга.