Обсидиановый оракул

Голос великаныша вернул внимание Агиса к переулку. – Именем к’роля, стой!

Приказ прокатился по узкой алле как гром, стряхнул грязь со стен, а огромный кусок хлама скатился с груды мусора. Великаныш бросился в переулок, из-под его ног взлетали в воздух фонтаны серебристой грязи пока он пробивался через кучи ила.

Ноги Нимуса коснулись земли, джозхал повернулся и бросился бежать по аллее со скоростью канка, размахивая своей тростью вперед и назад, чтобы не наткнуться на неожиданное препятствие. Если бы Агис не знал лучше, он бы поклялся, что рептилия может видеть.

Стой! – еще раз прогрохотал великаныш, врезав своей шипастой дубиной в заднюю стену лавки, тогующей такелажем. Удар пробил в стене из лессовых кирпичей дыру, размером с арбуз.

Агис в последний раз взглянул в центр крыши и увидел кусок иловой перегородки, взлетевший в воздух, и спрыгнул в переулок. Он приземлился на куче ила, погрузившись в нее по грудь и послав волну грязи по всей аллее. Потом аристократ выбрался из кучи, его ноги горели от усилия, а легкие задыхались от облака лесса. Освободившись, он не побежал догонять Нимуса, а встал лицом к лицу с преследователем волшебника. Великаныш перевел свои пустые глаза с удирающего волшебника на Тирянина, потом изо всех сил рванул вперед. Агис решил, что он больше всего напоминает ему разъяренного духа пыли. Огромный стражник был по грудь заляпан мутным илом, каждый его шаг сопровождался серебристыми колоннами лесса, достающими ему до головы.

Агис сфокусировал свое внимание на грязи, колыхающейся вокруг его собственных ног.

Великаныш остановился, дойдя до Агиса и протянул руку вниз, к аристократу. – Я взять тебя, – прорычал он, держа свою свою дубину наготове в руке.

– Нет, я тебя, – ответил Агис, легко уклоняясь от неуклюжего выпада.

Используя Путь он ввел свою духовную энергию в крутящее облако пыли у своих ног, потом мысленно закрутил ее. Небольшой смерч увеличился в десятеро, поглотив внутри своих серых струй великаныша и наполнив аллею пронзительным свистом штормогого ветра. Страж зарычал в гневе, когда шторм накинулся на него. Он взмахнул своей палицей, и сломал стену Свернутого Паруса, осыпав Агиса осколками кирпичей и наполнив воздух еще большим количеством ила.

Аристократ повернулся и помчался по аллее вслед за Нимусом, кашляя и отплевываясь. За его спиной гигант бесновался как сумашедший, пробивая дыры в стенах и стараясь избавиться от удушающего смерча, который засосал его. Напрасные усилия, шторм следовал за ним, куда бы он ни шел.

Агис оглянулся через плечо, беспокоясь, как бы темплары не бросились за ним. С облечением он увидел, что это не так-то просто. Его смерч поглотил всю таверну, скрыв его от их взглядов, да и он сам не мог видеть здание.

Теперь аристократ сосредоточился на том, чтобы догнать Нимуса. Как он и надеялся, было достаточно просто идти по следам волшебника. Было только раннее утро, и не слишком много ног протопало по аллее. Вскоре Агис заметил характерные следы трехпалой ноги джозхала, которые повели его через путаницу разваливающихся хибар, из которых и состоял портовый район.

Быстро стало ясно, что Нимус не слишком хорошо знал, куда идти. Следы джозхала частенько накладывались друг на друга, как если бы Нимус топтался на месте, или трижды обходил одно и то же здание, прежде чем двигаться по тому самому переулку, в котором уже был. Временами след становился настолько запутанным, что Агис просто не мог распутать его, так что приходилось давать монетку замызганному мальчишке или его мрачной мамаше, чтобы выяснить, куда подалась рептилия. Были даже случаи, когда он спрашивал у того, кто говорил Нимусу как достичь какой-нибудь гостиницы или таверны.

Наконец Агис вырвался из лабиринта хижин на припортовую дорогу. Прямо через дорогу находился длинный причал, вдоль которого были пришвартованы шесть шлюпов с высокими мачтами и огромными парусами, свернутыми на вершинах нок рей «оконечность всякого горизонтального или наклонного рангоутного дерева». На каждом судне деловито суетились рабы, выгружая строительный камень, дерево, шерсть и даже стаю эрд-лус-толлов, нелетающих птиц с острыми клювами и могучими ногами.

На самом конце дока на поверхности залива покачивалась двух-мачтовая каравелла. Ее квадратные паруса были распущены и хлопали под утренним бризом, готовые нести судно вперед. Фигуры более чем дюжины моряков висели на мачтах, так что корабль был готов отплыть в любой момент. Рулевой глядел на набережную, как если бы ждал сигнала для отплытия.

Нимуса было нигде не видно, его следы исчезли под сотнями других, перекресивших дорогу

– Ставлю сто против одного, что ты ищешь к’рабль, – сказал хриплый голос рям с Агисом.