Обсидиановый храм (ЛП)

— У меня есть план. Я перелезу через крышу, прежде чем он успеет среагировать. Этот ублюдок убил моего друга! Скоро у него кончатся боеприпасы — в пистолете Миллера было семь патронов. Три федерал потратил. А сейчас я собираюсь выкурить его задницу из укрытия.

— Он слишком быстр. Об этом я и говорил: он только притворялся немощным. Дай мне секунду, мне нужно подумать.

— К черту раздумья! Я бывший спецназовец и знаю, что делаю. Ты и Смит — продвигайтесь вперед и смотрите в оба. Мы зажмем его в клещи. Вынудите его начать стрельбу. Он поведется на это и окажется по уши в дерьме.

Филипову этот план показался весьма недурным, поэтому он прекратил спорить. Далее капитан увидел, как де’Хесус схватился за поручень рулевой рубки, подтянулся на ее крышу и пополз по ней на животе.

«Де’Хесус прав», — думал капитан. — «Надо занять более выигрышную позицию сверху».

Он кивнул Смиту, и они медленно двинулись вперед, перемещаясь как можно тише. Там, где начинались стекла рулевой рубки, Филипов остановился и прислушался. Кругом стояла мертвая тишина. Без сомнения федерал находился со стороны левого борта. Возможно, он укрылся за привязанным «Зодиаком». Что ж, он один против троих. Так или иначе, ему не хватит патронов. У них же много запасных обойм.

Подкравшись к углу, Филипов подал знак Смиту продвигаться дальше. Куда делся де’Хесус? Странно, что так тихо. Должен же быть хоть какой-то звук.

И тогда все случилось: внезапный грохот стрельбы. Две группы выстрелов. Затем пауза — и снова выстрелы. «Де’Хесус, это должен быть он». Филипов слышал, как пули ударяют в «Зодиак», и слышал хлопки воздуха, когда они насквозь прошили его понтоны. «Зодиак» для пули .45 калибра был подобен куску сливочного масла, через который проходит горячий нож. Если агент укрылся за «Зодиаком», он, считай, остался без прикрытия, и де’Хесус изрешетит его. По крайней мере, Филипов очень на это надеялся.

Новая череда выстрелов. Де’Хесус использовал третью обойму.

Затем вновь опустилась тишина. Филипов продвинулся вперед. Федерал должно быть уже мертв, иначе и быть не могло.

Как только он достиг дальнего угла рубки, то присел на корточки, замерев в нерешительности. В этот момент он услышал одинокий выстрел, за которым последовал крик и всплеск.

И снова — тишина.

Филипову показалось, что температура вокруг резко упала, потому что голос, издавший крик, был слишком похож на де’Хесуса. Один-единственный выстрел?

Он вдруг почувствовал толчок сзади и обернулся к Смиту. Тот подал знак, что пора разворачиваться, и они вместе отступили к противоположной стороне рулевой рубки, где, тяжело дыша, присели. Филипов понял, что никогда прежде в жизни не был так напуган. Смит тоже выглядел объятый ужасом.

— Что, черт побери, нам делать? — прошептал дрожащим голосом Смит.

Разум Филипова работал на пределе возможного. Они должны были что-то предпринять — и немедленно. Но, к несчастью для них обоих, капитан не мог придумать, что именно.

32

«Ну, давай же…», — приказывал сам себе Филипов, — «Думай. Думай!».

И вдруг он понял, что ему нужно делать. Он должен просто застать сукиного сына врасплох.

Затопить лодку. Температура воды составляла примерно сорок градусов по Фаренгейту[117]. Ублюдок потеряет сознание и утонет в течение пятнадцати минут. Если бы они смогли добраться до каюты, то заполучили бы гидрокостюмы, а затем могли бы сбежать. Корпус лодки стальной, поэтому она очень быстро затонет.

И когда корабль пойдет ко дну, система EPIRB[118], аварийный радиобуй, указывающий место бедствия, всплывет и тем самым выполнит свое непосредственное предназначение в случае кораблекрушения — пошлет сигнал бедствия. Береговая Охрана прибудет сюда в течение пары часов. Они будут спасены. Пендергаст будет мертв, «Маниболл» и все инкриминирующие его доказательства окажутся на дне океана — не останется ничего, за что их можно было бы осудить. Труп Пендергаста, если он вообще всплывет, унесет течением со скоростью в четверть узла[119]. Всего лишь нелепое кораблекрушение.

Луна уже клонилась к горизонту. Скоро наступит непроглядная тьма.

Он схватил Смита за плечо.

— Мы идем в рулевую рубку, а затем спустимся в каюту.

Смит кивнул, не в состоянии говорить: он до сих пор был парализован страхом.

— Просто следуй за мной.

Еще один кивок. Филипов поднял свой пистолет и дважды выстрелил в окно из оргстекла рулевой рубки, разнося его на осколки.

— В яблочко!

Смит влез через оконную раму, и Филипов последовал вслед за ним, буквально рухнув в рубку, после чего тут же вскочил и бросился по коридору к каюте. Когда Филипов уже закрывал ее стальную дверь, то увидел черную тень, преследующую их, и как только федерал рванул по направлению к ним, капитан успел задраить вход в каюту.

Они все-таки застали его врасплох.