Обсидиановая комната

– Нет. Для чего потребовалась эта последняя работа? Зачем я должна была играть роль какой-то девицы, носить этот парик, пальто, имитировать дурацкое похищение и смерть, для чего были нужны все эти смены самолетов и подкуп пилотов, намибийские доктора, искусственный труп, гроб с охлаждением и мое бессмысленное катание по Ботсване? И Керонда. Ты обещал объяснить это когда-нибудь. И?..

Диоген махнул рукой:

– Конечно, теперь, когда вопрос закрыт, я счастлив объяснить. Мой лучший друг – первоклассный агент ФБР, но он просто ребенок, потерявшийся в лесу, когда речь заходит о женщинах.

– И что?

– Эта женщина – Констанс. Ты видела ее в эксмутском магазине и в ресторане, она принадлежит к худшей разновидности охотниц за состояниями, ей нужны были только его деньги, и ничего другого. Она вынудила его выписать ей более миллиона семейных денег, этакая ведьма. Я просто хотел вернуть ему эти деньги. Но… это кончилось плохо, как тебе, вероятно, известно. Мой друг утонул. Но деньги все еще у Констанс. Отсюда и похищение, чтобы ввести в заблуждение ее сообщника и потребовать выкуп. Благодаря тебе этот план сработал великолепно.

– И что же случилось с ней?

Еще одно небрежное движение рукой.

– Ты о Констанс? Когда я вернул деньги, она перестала меня интересовать! Вероятно, отправилась водить за нос какого-нибудь другого богача.

– А что деньги?

– Ну, поскольку мой друг мертв, деньги ему не нужны. Так почему бы мне не разделить их с моей ближайшей помощницей, Флавия? – И он многозначительно улыбнулся ей.

Она вернула ему улыбку:

– Понимаю.

Диоген почувствовал облегчение. Ему отчаянно хотелось как можно скорее завершить этот разговор. За месяц-два многое может случиться. Она найдет бойфренда. Или попадет под машину, или умрет от передозировки. К тому времени, когда она попытается найти его – если вообще попытается, – его след, ведущий на Идиллию, и без того хорошо скрытый, совсем сотрется. Диоген поднялся:

– До встречи.

Он наклонился и на этот раз поцеловал Флавию в губы, очень коротко и легко, потом выпрямился и заглянул ей в глаза. Интересно, о чем она думает? Она стала такой бледной и спокойной. Но по-прежнему улыбалась.

– А теперь, Флавия, насладись Копенгагеном. Ты этого заслуживаешь. И всегда держи этот сотовый при себе. Я скоро позвоню. А пока – à bientôt[39], моя дорогая.

Он поклонился и вышел из комнаты.

Мгновение спустя дверь в люкс закрылась с тихим щелчком. Флавия не шелохнулась. Питер еще не успел выйти, как улыбка исчезла с ее лица. Она сидела неподвижно, вспоминала его речи, вспоминала слова, которые он говорил другим, – слова, за которыми ничего не стояло, гладкие и умные, в высшей степени манипулятивные. Но более всего она размышляла о только что завершенной работе, в центре которой, похоже, находилась эта девица – Констанс Грин.

Внезапно Флавия встала и прошла по комнате на балкон. Ее рука потянулась было к поясной сумке, но тут ей пришла в голову другая мысль. Она схватилась за кольцо, подаренное ей Питером, и попыталась стащить с пальца дорогой подарок. Кольцо не поддавалось, и она принялась молотить им о металлические перила – снова, и снова, и снова, обдирая кожу на костяшках, – пока не выбила камень из гнезда. Она повертела его в пальцах и швырнула в сторону Атлантики. Само кольцо осталось у нее на пальце; четыре золотых зубчика, в которых прежде находился камень, теперь ничего не удерживали и просто торчали над ободком.

Флавия прошла в гостиную и огляделась, хладнокровно оценивая пространство. Подойдя к шкафу-витрине, она открыла его, достала мраморную статуэтку и – после короткого изучения – разбила ею стекло на мелкие кусочки. Потом, все так же не проявляя никаких эмоций, прошла в кухню и, доставая один за другим стеклянные предметы из шкафов, стала швырять их на пол. Затем она прошла через весь огромный, на три спальни, номер и зубчиками, торчащими на ее кольце, располосовала картины на стенах. Достав штопор из бара, она вернулась в гостиную и принялась кромсать кожаный диван, на котором сидела с Питером всего несколько минут назад.

Закончив с этим, Флавия обнаружила, что немного запыхалась. Вернувшись в спальню – ту самую спальню, в которой всего полчаса назад предавалась совсем другим надеждам, – она упаковала свою маленькую сумку. Потом, выйдя из люкса, спустилась на лифте в шикарный вестибюль.

– Я миссис Лупей, – сказала она портье. – Боюсь, что мой муж сильно набезобразничал в люксе. Пожалуйста, спишите весь ущерб на кредитную карту в вашем файле. Я выписываюсь.

С этими словами она мрачно улыбнулась портье, повернулась на каблуках и пошла к выходу. На мраморном полу осталась случайная капелька крови с ободранного пальца.

49