Общий враг

– Ты, главное, помни, что о тебе не забыли. Всё будет в порядке, – Лика опять запнулась. – Ведь помнишь, тогда на репетиции ты показывала мне, как обращаться со стеклянным шаром, и всякие такие штуки. А я волновалась, но ты так чётко всё объяснила, что я всё сделала правильно. Помнишь?

Аглая машинально кивнула, хотя точно знала, что никаким трюкам со стеклянным шаром, который в постановке использовался в качестве магического предмета, она Лику не учила. Аглая посмотрела на подругу, и сердце ушло в пятки. Она, кажется, поняла, на что намекает подруга. Лика хитро улыбнулась, обнажив ровные белые зубки.

«Только бы тюремщик ничего не заметил», – подумала волшебница.

– А у нас говорят, что, возможно, подготовят концертную программу для выступлений на фронте, представляешь, – тем временем невозмутимо продолжала певица. – По-моему, такая поездка должна быть невероятно интересной.

Лика весело щебетала ещё минуты три-четыре. Аглая только молча слушала. Потом охранник сказал:

– Время.

И Лика начала собираться.

– Я ещё к тебе загляну, – сказал она на прощание.

Подруга ушла, и снова потянулись муторные часы ожидания. Аглая сидела на одном месте, почти не двигаясь, часа через три охранник открыл дверь и позвал её к телефону. В трубке раздался уверенный, хотя и совсем не радостный, голос Бахрушева:

– Аглая, девочка, с твоим отцом всё в порядке, думаю, он скоро поправится. Всё остальное – необходимая мера, потерпи, пожалуйста.

– Конечно, дядя Лёша.

– Я постараюсь скоро вернуться.

После этой фразы в трубке раздались короткие гудки. А дочь главного, пока ещё главного, мага Зелёного Города под присмотром охранника пошла обратно в свою комнату.

5. Змеиное гнездо

Виктор Ахромеев

То, что Борисов загремел в больницу, конечно, спутало в штабе все карты, но всё-таки, по большому счёту, было не такой уж сильной потерей. Сергей Иванович был председателем Профсоюза магов и влиятельным человеком вовсе не из-за своей магической силы. Он был, скорее, талантливым организатором и интриганом, конечно. А теперь в Профсоюзе наверняка начнется бардак. Хотя кто знает? Алексей Бахрушев, который взял на себя все обязанности шефа, тоже способный парень. Главное, чтобы Лика во всё это не вмешивалась. Она с Аглаей очень дружна и может попытаться помочь девочке. Если честно, это меня гораздо больше волновало, чем последствия травмы главного мага Зелёного Города.

Ещё одни сутки полёта прошли спокойно. На третий день подул довольно сильный ветер, но опять в подходящем нам направлении. По крайней мере так было на той высоте, где мы летели.

Большую часть дня я занимался ничегонеделанием и наслаждался тихим полётом по воздуху. Ближе к вечеру меня позвал Гаврик:

– Командир, Осипов говорит, время проводника высылать. Кто пойдёт?

– Я.

– Ты уверен, может…

– Уверен, спроси у Виталика, когда высадка.

Гаврик закрыл глаза, сжал амулет связи на груди, через полминуты ответил:

– После наступления темноты.

– Отлично.

Уже в вечерних сумерках Ротор коротко велел:

– Готовься.

И шар начал медленно опускаться. При снижении нас пару раз мотнул сильный порыв ветра. Ощущения во время этого были острые. Опускалась ночь, небо заволокло тучами, стало совсем темно. Я перестроился на ночное зрение, пространство вокруг из чёрного стало серым. В разрывах туч просвечивали тусклым светом звёзды. А шар продолжал снижаться.

Вдруг сильнейший удар подбросил нас всех. Я не вылетел наружу только потому, что смог вовремя схватиться за край стенки и оттолкнуться от него. Корзина отлетела назад и вверх. Я на миг завис в воздухе, держась за тонкий бортик, а потом корзина качнулась вперёд, и последовал новый удар. Жалобно заскрипели ивовые прутья. Я врезался грудью в рифлёную стенку, меня мотнуло вбок, и я налетел на Сашу. Поднял глаза вверх, увидел, как тросы, скрепляющие купол с корзиной, вот-вот скрутятся, как верёвки детских качелей, а купол начинает терять форму и становится похожим на смятую тряпку. И ещё лицо Ротора, отчаянно пытавшегося исправить положение.

Очередной удар встряхнул нас, но зато прекратилось вращение. Затем ещё один толчок – корзина вроде зацепилась за что-то и проехалась по какой-то поверхности, но потом наклонилась почти под прямым углом. На меня посыпались вещи из грузового отсека, я едва успел прикрыть голову, как что-то тяжёлое долбануло по кисти, но большая часть снаряжения просто вывалилась за борт, никого не задев. А корзина определённо ехала по земле и замедляла скорость. Я ухватился за плетёную стенку и выбросил себя наружу, приземлился на твёрдую поверхность, схватился за трос, тянущийся за корзиной, но тут же упал, и меня протащило по мокрой траве метров десять, как живой якорь.

Воздушный шар, наконец, остановился, корзина в последний раз накренилась и встала прямо. Я вскочил, стирая с лица налипшие травинки, росу и грязь. Крикнул, заглядывая внутрь корзины:

– Все живы?

– Живы, всё нормально, – по очереди ответили Игла, Коля и Рикки.

– В порядке, товарищ капитан, – сказал Вова.