Общество «Будем послушными»

Когда мы добрались до дому, то застали всех четверых пассажиров кэба у себя в гостиной, — мы теперь уже не называем это детской, — вид у них был такой, как будто их всех только что отмыли без мыла. Наши сестры вежливыми голосами задавали вежливые вопросы, а те отвечали: «Да», «Нет» и «Не знаю». Мы, мальчишки, даже не нашлись, что сказать, а только встали у окна и стояли там, пока не прозвучал гонг к обеду. Было ясно, что все будет просто ужасно. Наши гости не годились в странствующие рыцари, и они не решились бы провезти запечатанное письмо кардинала через всю Францию, и не им дано придумать, что надо сказать, чтобы сбить неприятеля с верного следа.

Они говорили: «Спасибо, да» и «Спасибо, нет» и ели очень аккуратно, и вытирали салфеткой рот прежде, чем отпить из стакана, и после того снова вытирали рот, и не разговаривали с набитым ртом.

После обеда дело пошло еще хуже.

Мы достали все наши книги, а они сказали «Большое спасибо» и даже не стали на них смотреть. Мы разложили перед ними все игрушки, а они сказали: «Спасибо, это все просто замечательно» — и не стали в них играть. И все шло хуже и хуже а когда наступило время пить чай, то никто уже и не пытался разговаривать, кроме Ноэля и Г. О., которые продолжали болтать друг с другом о крикете.

После чая к нам пришел папа и поиграл в почту с гостями и девочками, и это было уже чуть-чуть получше, но когда все вечером сели ужинать, я — то есть Освальд — чувствовал себя, как герой из книги: на пределе своих возможностей. Вот уж никогда не думал, что я обрадуюсь, когда будет пора ложиться спать, но в этот раз я просто испытал облегчение.

Они отправились в постель. Дора сказала мне, что ей пришлось помочь Дэйзи расстегнуть все пуговки и развязать шнурки, хотя той уже почти десять лет, а Денни сказал, что он не заснет, если ему не оставят ночничок; так вот, когда они, наконец, улеглись, мы собрали военный совет у девочек в комнате. Мы уселись на кровать — это огромная кровать черного дерева на ножках и зеленым балдахином, из которого можно было бы сделать палатку, вот только экономка не разрешает. Освальд сказал:

«Ну что — первый класс?»

«Завтра будет уже лучше» — сказала Алиса. — «Они просто стесняются».

Дикки сказал: «Пусть стесняются на здоровье, но нечего так по-идиотски себя вести».

«Они испугались. Мы для них слишком странные», — пояснила дора.

«Мы не дикие львы и не индейцы, мы же их не сожрем. Чего они боятся?» — возьмутился Дикки.

Ноэль сказал, что они, наверное, заколдованные принц и принцесса, — их превратили в белых кроликов, а потом расколдовали, но внутри они остались, как были.

Освальд попросил его заткнуться.

«Не стоит выдумывать про них», — сказал он. — «Вопрос в том, что же нам делать. Мы не можем допустить, что бы эта пара перепуганных мышек испортила нам все каникулы».

«Может быть, они не навсегда перепуганные», — сказала Алиса, — «может быть, их просто эта мисс Мардстон запугала. Она кого хочешь в дрожь загонит».

«Все равно», — продолжал Освальд. — «Я бы не хотел пережить еще один такой день как этот. Мы должны как-то пробудить их от лето — леты — в общем, спячки. Нужно что-то неожиданное и вообще — решительные меры».

«Ловушка», — предложил Г. О. — «Что-нибудь сваливается на голову, как только они встают, и потом еще раз — перед сном».

Но Дора и слушать об этом не хотела, и я был вынужден признать, что она права.

«Мы могли бы придумать хорошую игру», — предложила она. — «Вспомните, как было весело, когда мы искали сокровища».

Мы спросили, какую игру, но этого, она, конечно, не знала.

«Что-нибудь длинное, на весь день», — сказал Дикки, — «и пусть они играют вместе с нами, если захотят, а если нет…»

«А если они не захотят играть, я могу почитать им вслух», — сказала Алиса.

Но мы сказали: «Ни за что — стоит только начать, и ты будешь читать им вслух все каникулы», а Дикки сказал: «Я вовсе не это имел в виду. Я имел виду, если они не захотят играть вместе с нами, пусть на здоровье займутся чем-нибудь другим, мышиным».

Все пришли к выводу, что необходимо придумать какую-то игру, и мы бы, может быть, и придумали, но тут пришла миссис Блейк, экономка, и выключила свет, так что пришлось распустить совет.

На следующее утро, пока мы завтракали, и наши гости сидели с нами до отвращения розовые и умытые, Освальд внезапно сказал:

«Я знаю — мы превратим наш сад в джунгли!»

Все остальные согласились, и мы обсуждали это до конца завтрака. Гости только повторяли «не знаю», когда мы пытались и их вовлечь в разговор.

После завтрака Освальд таинственно отозвал в сторону своих сестер и братьев и сказал им:

«Согласитесь ли вы выбрать меня главным на сегодня — ведь это была моя идея?»

Они сказали — согласны.

Тогда он сказал: «Мы будем играть в „Книгу джунглей“, и я буду Маугли, а вы можете быть родителями Маугли, или кто кем захочет».

«Они, наверное, не читали эту книжку», — сказал Ноэль. — «Они, наверное, читают только на уроках».

«Тогда они могут быть какими-нибудь животными», — сказал Освальд, — «уж с этим-то они точно справятся».

На этом мы и порешили.