OBSCURE

Сейчас мне было вообще не до них: что и кто это вообще такие собрались. Меня волновал мой слух. Я, кажется, полностью оглохла на левое ухо. Да уж, еще этого не хватало… просто шикарно. Уж лучше слушать постоянную музыку у себя в башке, чем вообще не слышать. И что-то моей дражайшей Эльси не слышно.

Быстренько добравшись до своего любимого кресла в темном углу, стала прислушиваться к новым ощущениям. Начнем с неизменного: голова болит? Болит. Это норма. Тело знобит? Знобит. Тоже норма. В глазах немного двоится? Двоится. В порядке вещей. А вот щелчок пальцами, хлопки я не улавливала левым ухом, что уже нифига не норма. Эх… Ладно, пофигу, чего я парюсь вообще? В конце концов, не зря же природа дала нам два уха, верно? Обойдусь и правым.

Пока я наслаждалась кофе и тишиной, а точнее только тишиной, кофе быстро закончился, подошел Аберфорт.

— Мы можем поговорить? — тон его голос предвещал серьезный настрой.

— Могу я ответить «нет»? — развела я рукой.

— Кхм-кхм, — откашлялся он.

Хм… Что-то он сам на себя не похож, заметила странную нерешительность старика. Он медленно упал на диван напротив кресла и долгое время не знал, как начать разговор и вообще стоит ли начинать. Чего это с ним?

— Я… — неуверенно начал он. — Никому особо не рассказываю о своей семье, Мисс Лайт… Вы же знаете, что я упоминал о своей сестре.

Правда, что ли? Что-то не смогла я вспомнить, когда он это говорил — ну, не суть. Чтобы не выглядеть ханжой, я кивнула с умным видом.

— Я видел, что произошло с вами. Думаю, у вас то же самое, что было и у моей сестры.

— И что же это?

— Обскури.

Аа, и он туда же. Помнится, Гермиона с Драко тоже были того же мнения.

— И?

— Я потратил много лет своей жизни, чтобы найти ответы на «болезнь» своей сестры. И все мои находки привели меня к обскуриям и к тому, что от него нет лекарства. Но вы… Как вам удалось?

— Удалось что? — не поняла я, с чего он вдруг излил свою душу о сестре.

— Справиться с этим и дожить…

— Дожить до моих лет? Да, это у меня постоянно спрашивают: «эй, почему ты до сих пор дышишь?», «когда же ты сдохнешь, а?», и что-то типа такого, — смотреть на обескураженную физиономию старика было незабываемо. — А если серьезно, я без понятия. О таких вещах я не задумывалась.

— Но разве вам… Не больно? Во всех книгах пишут о невыносимых болях, которые сводят с ума и необратимо ведут к смерти.

— Хм… Больно — не больно, блин, да всем больно. И все рано или поздно умирают. Полагаю, я просто привыкла.

— Привыкла?

— Ну да. А что случилось с вашей сестрой? — решила я быстро поменять тему. Что тут сказать, не люблю о себе говорить.

Было видно, что Аберфорт не хочет отвечать на этот вопрос. Видимо, они были очень близки и ее смерть до сих пор аукается в душе у старика. Мда, и ее погубила магия… Магия — какая же ты прелесть…

Я уже было решила, что он не ответит, как вдруг Дамблдор начал свой рассказ. И знаете, блин, лучше бы не рассказывал. Честно. Это же просто жуть какая. Зря я решила поддержать беседу своим вопросом. Хм, пожалуй, возьму это на заметку, никогда не поддерживать душевные беседы. Мало ли что можно услышать, правда? Например, как сейчас:

В шестилетнем возрасте, когда у детей магов обычно начинаются неконтролируемые всплески стихийной магии. Хм, об этом вроде Гермиона упоминала. Ну не важно, я отвлеклась от главного. Так вот, Ариана, сестра старика, однажды тихонько наколдовывала себе на заднем дворике дома и никого не трогала. Как вдруг ее за сим действием застали трое мальчишек-магглов. Они были так заинтригованы, что перелезли через садовую изгородь и начали приставать к девочке, чтобы та показала им, в чем тут фокус. Но девочка не смогла ни повторить свои действия, ни объяснить. Тогда трое мальчишек стали издеваться над ней и избивать так, что вошли в раж. Их остановило только появление отца девочки. А дальше пошла просто жуть. Их отец погнался за подонками и… убил их в порыве ярости. За убийство его поймали и заточили в Азкабан, где он и скончался.

То, что сделали с Арианой мальчишки, сломало ее психику. Она не хотела пользоваться волшебством, но не могла от него избавиться. Тогда оно повернулось против нее и постепенно сводило с ума, порой вырываясь помимо ее воли. В те порывы она бывала странной и опасной, хотя в остальное время это была ласковая, испуганная и обычная девочка. Вскоре стал вопрос о вмешательстве специалистов из Мунго. Однако их мать не желала, чтобы Ариану до конца её дней держали в палате для сумасшедших. Женщина решила скрыться, забрав детей, переехала в другое место. Некоторое время вроде бы все немного наладилось. Ариана жила под своеобразным домашним арестом в окружении матери и братьев. Мать делала всё возможное, чтобы девочке жилось хорошо и спокойно. Из дома выводила только ночью, ненадолго и стараясь, чтобы их никто не заметил.