OBSCURE (СИ)

На такую поистине трагическую новость продавщица никак не отреагировала, даже выражение лица не изменилось. Впрочем, как и я. Ужасы, произошедшие лично не с тобой, тебя как-то особо не волнуют. Прозвучит цинично и бесчеловечно, но люди умирают каждую минуту, каждый день. Допив кофе, отправила стакан в урну. Не найдя огонька у себя, попросила у продавщицы. Женщина молча достала зажигалку и протянула её мне.

Новости о погоде переключились на сводку пропавших. Судя по списку, потерявшихся без вести было весьма много. Как будто недавней трагедии было мало, и они решили закончить свой эфир на такой ноте? Ух, жизнерадостно-то как… Вон, даже многочисленные листовки кричали об этом на каждом шагу. «И куда столько людей исчезает?», — назревает вопрос. Если призадуматься, то всё это довольно странно и пугающе.

Затушив сигарету о подошву своей данки*, двинулась обратно к «себе». И так достаточно «весело» провела своё утро. И, блин, надо ли сказать работниками приюта о проблеме с проводкой? Вроде бы надо, да?

По мокрому асфальту скейт заносило при каждом повороте, как бы намекая мне, сбавить скорость. Толпа прохожих ощутимо стала больше. На своих местах вернулись и всякие бродяги и прочий сброд. Перспектива стать таким же, как они, у меня явно близится к ста процентам. Как любит повторять наш воспитатель: «как только покинете приют, нам будет все равно, что вы будете делать». Вот оно — мое будущее во всех её подробностях.

— Осторожней! — раздраженно обронил мужчина в шляпе, когда пронеслась мимо него, чуть не сбив того с ног.

***

Река Темза — величественная и прекрасная. По крайней мере, так считают жители города. А по мне река как река. В конце улицы мне открылся потрясающий вид на горизонт побережной части города и на тот самый мост. И вправду, разрушения были колоссальны. Как он так развалился? Возник логичный вопрос. Вход на мост был перекрыт полицейским кордоном. На воде работали множество катеров и аквалангистов. Неужели надеются, что их еще не унесло течением? Буднично комментировала происходящее, любуясь масштабами работы. Да уж, спасателям приходилось несладко.

В приют я вернулась к девяти, когда все уже проснулись. Во всяком случае, вся взрослая часть проснулась. Мое отсутствие никто и не заметил. Консьерж, зевая, проглатывал пышные и такие аппетитные булочки, от одного вида которых захотелось перекусить. Поздоровавшись с ним, потопала в столовку.

Местная столовая никогда в моей памяти не славилась изыском и разнообразием блюд. Зато подавали бесплатный стол. Халявная еда не хвасталась популярностью среди детей и тем более вкусом. Сегодня это были макароны с сосиской. Самих сосисок среди макаронин я что-то не увидела. Прихватив тарелку и чашку чая, уселась за свободное место. Как я и говорила, детей по утрам всегда мало — рано. Уверяю, чуть позже нахлынут всей оравой.

Каждый день по расписанию весь приют обходил один из дежурных воспитателей. Сегодня, видимо, очередь той новенькой. Молодая женщина, кажется, кого-то искала. Заметив мою особу, сразу же направилась в мою сторону.

— Мисс Лайт, — уселась она напротив меня.

Я предусмотрительно убрала забинтованную руку под стол, чтобы не отвечать на её расспросы. Новенькая вроде из тех принципиальных работников, которые ответственно подходят к своей работе. С одной стороны это прекрасно, но не в этот раз. Мне не хотелось лишней суеты.

— Да? — имени женщины я не знала. Вчера она вроде бы представлялась, но почему-то я не смогла вспомнить.

— Вы не хотите, ничего сообщить? — её карие глаза выражали беспокойство? Необычно.

— Мм? — немного оторопела я от такого внезапного заявления.

— О вчерашнем. Вас разыскивала полиция.

А-а, про вчерашний случай. Именно адрес приюта указала я полицейскому в качестве своего места жительства.

— Вчера мы нашли раненую девушку и помогли ей, — без подробностей сообщила я воспитательнице.

Женщина удивилась, её тонкие брови собрались к переносице аккуратного носика.

— Где это было?

— В кафешке, где я вчера устроилась. Название… эм…

Да что такое с моей памятью! Негодовала я на свои куриные мозги. Эсхель хотела подсказать, но во время разговора с другими людьми я её иногда не слушала.

— «Волшебный вкус», — продолжила за меня воспитательница.

— Да, точно! Именно он.

Она собиралась ещё что-то спросить, как её позвали:

— Миссис Терли, вас к телефону. Из полиции.

Вот и черта помяни. Через пятнадцать минут к нам пожаловали господа в форме. Мужчина с выдающимся подбородком и аккуратной щетиной задавал вопросы о вчерашней раненой. Дежавю? Ведь вчера тоже самое спрашивали.

— Вы не видели, рядом с ней был ещё кто-нибудь. Может, слышали что-то?

— Нет, — его и так маленькие глаза опасно сузились.

— Вы уверены в этом?

— Абсолютно, — полицейский что-то записал на своем блокнотике, продолжая сверлить меня взглядом.

Мужик, что-то с тобой не так… Не поняла я поведение офицера. Почему бы не расспросить саму пострадавшую, а не левого человека. Мотнула я головой. Я же вчера отвечала на подобные вопросы другому офицеру. Вы бы как-то сговорились между собой что ли.