Обрученные с Севером

Теперь я могу признать, что тогда сказал об этом почти без лукавства. Что уж там говорить, если такие серьезные полярные исследователи, как Роберт Пири, писали в своих полярных дневниках:«Игра кончена. Приходит к концу моя 16–летняя мечта. Я боролся изо всех сил. Думаю, что все мною сделанное, сделано хорошо. Но я не могу совершить невозможное». На следующий год Пири в четвертый (!) раз отправился завоевывать Северный полюс, но даже он не видел ничего зазорного в своей минутной слабости.

21:40. Все‑таки уложившись в контрольное время, подходим к месту, где оставили вещи. Установленную палатку из‑за тумана мы заметили только с десяти метров. С души отлегло. Откинулся полог, и появилась Андрюхина голова:

— Чайку?

— Лучше бы чего другого! Вы что, летать научились, где вы вышли?

— А там, наискосок, по скалке, — меня передернуло, я эту самую «скалку» видел. Такие отвесы не для моих увядающих нервов.

— Что‑нибудь есть?

— He–а. Видимо, в шторма пляж перекрывается полностью. Если это так, то все давно уже съело море.

Делясь полученными впечатлениями, мы, как иваси в маринаде, забиваемся в маленькую палатку. Тут же гостеприимно зашумел маленький примус, заполняя все оставшееся свободное пространство густым теплым паром. Перекусываем вместе на скорую руку: усталость усталостью, а нужно выставлять охрану. За всю вахту согреться так и не удалось: при такой влажности одежда на теле сохнет неохотно. От ботинок пушистыми клубами поднимается облачко пара. Наконец вахта кончилась, и я залез в отсыревший, но уже нагретый спальник Какое счастье! Спокойной ночи, неспящая земля!

К утру температура воздуха понизилась до — 5° С. Грунт, в котором еще несколько часов назад по щиколотки вязли ноги, держал шаг не хуже городского асфальта. Дно палатки по краям надежно вмерзло во вчерашнюю хлябь. Газ мы использовали только на приготовление пищи — экономили единственный баллон. Неизвестно, когда рассеется туман, и совсем не факт, что за нами сегодня прилетит вертолет. Ночью к палатке приходил песец. Улучив момент, прокрался мимо охраны и умыкнул у нас, шельма, остатки вчерашнего ужина. Ну да ладно! Надеюсь, что он был искренне польщен нашими нехитрыми харчами.

09:45. Погода наладилась, прилетел вертолет и перебросил нас на мыс Калина. Мыс этот довольно широкий, за один заход его не прочешешь, поэтому мы попросили усиления, но его, конечно же, не прислали: у базового лагеря своей работы предостаточно. Природа все же сменила гнев на милость, и ветра совсем нет. На шапки ледников брызнуло золотом солнце, а температура поднялась до +10° С. Рука может совершенно нормально писать, а всего несколько часов назад на морозном ветру у меня выводились такие каракули, что мне самому было трудно их прочитать. Наша одежда и обувь постепенно просыхает, утверждая приятное чувство тепла и стабильности. Жизнь прекрасна!

Мыс Калина не упоминается в записках Альбанова, сюда Максимов со товарищи идти и не собирались, но в основательно плохую погоду этот мыс легко, особенно с мерцающего купола ледника, перепутать с мысом Краутера. Основательно помятый северами маленький отряд шел без карты, которая осталась у штурмана, от мыса к мысу, при наглухо закрытом льдами заливе Грея, в условиях плохой видимости. Ошибиться здесь было не мудрено!

Результаты нашей экспедиции этого года пока еще очень скромные. Но если район поиска оказывается пуст, приходится проделывать гораздо больше работы, чтобы убедиться, что он действительно пуст. Поэтому — вперед и только вперед! Ходить по мысу Калина гораздо удобнее: под ногами сухо, нет остроконечных осколков базальта, некрупные валуны глубоко вбиты в плотную глину, невнятная клочковатая растительность не закрывает обзор грунта. Осмотр начинаем со стороны, уходящей в глубину залива, постепенно двигаясь к открытому морю. Рядом с зоной прибоя узкая полоска фирна со свежими медвежьими следами.

12:10. По спутнику пришло сообщение о нападении на базовый лагерь белого медведя. Зверь пришел берегом со стороны мыса Ниля и, как его с детства учили родители, с подветренной стороны. С поразительной бесцеремонностью он занялся установкой в нашем лагере своих медвежьих порядков. Представляю, сколько ярких эмоций было у его обитателей! Медведя в результате отогнали дымом, но мне почему‑то кажется (дай Бог ошибиться), что эта встреча не последняя: идеальное обоняние позволяет мохнатым полярникам улавливать запахи на расстоянии до тридцати (!) километров, и даже через двухметровый лед они чувствуют нерпу. Еще в первый день нашей вылазки на мыс Ниля, когда мы видели медведей, было ясно, что рано или поздно они непременно будут в лагере. Это был один из тех двух медвежат–двухлеток, у меня на этот счет нет никаких сомнений. Значит, где‑то рядом бродит его братец с огромной красавицей–мамашей. О событиях того дня мне потом рассказал «главный потерпевший» Михаил Карганов: