Обрученные с Севером

Уникальность этого региона и в том, что в таких условиях обычные повседневные жизненные ценности приобретают совершенно иной, непривычный для нас смысл. До крайности упрощенная жизнь неизбежно приводит к заключению, что многие вещи не столь уж и значимы, как это казалось ранее. Кажется, что сам воздух здесь кристально–чист и не только в физическом понимании. Он чист духовно: от скверны, мелочности, алчности и склок. Австрийский исследователь Арктики Юлиус Пайер, не раз за свою трехлетнюю полярную одиссею на судне «Адмирал Тегетхоф» бывавший на волосок от смерти, сумел постичь это в полной мере:

«Путешествие внутрь арктического мира — задача многотрудная. Страннику, избравшему ее, должно приложить все свои духовные и физические силы, чтобы отвоевать у тайны, в которую он жаждет проникнуть, скудные крупицы знания. Ему необходимо запастись несказанным терпением для защиты от иллюзий и неудач и идти к цели, даже когда она обернется юрою случая. Целью этой должно быть неудовлетворение тщеславной гордыни, но расширение наших познаний. Годы человек проводит в страшнейшем изгнании, вдали от друзей, от радостей жизни, окруженный опасностями и тяготами одиночества. Вот почему поддержать его способно лишь идеальное в этой цели; иначе он, впавши в духовное раздвоение, блуждает во внутренней и внешней пустоте» [70].

Сейчас стали много и активно говорить о потере нравственных ориентиров, отсутствии некой национальной идеи. Неожиданно вспомнили и о патриотическом воспитании молодежи, правда, не всегда себе ясно представляя, что же это такое. Так вот же она, кузница личности, прямо перед нами! Взгляните на карту России, и вы поймете, что великое рядом!

«Это страна мужчин, бородатых «по делу», а не велением моды, страна унтов, меховых костюмов, пург, собачьих упряжек… — олицетворение жизни, которой вы, вполне вероятно, хотели бы жить, если бы не заела проклятая обыденка. Во всяком случае, вы мечтали об этом в юности.. У вас вдруг сожмет сердце, и вы подумаете без всякой причины, что до сих пор жили не так, как надо». Эти строки принадлежат перу Олега Михайловича Куваева и написаны еще в 1975 году [71]. Ведь именно здесь, в этом застывшем в своей бесконечности мире морозов и вьюг, способен выкристаллизоваться со временем настоящий, глубокий характер мужчины, на склоне лет имеющего моральное право не без гордости сказать: «А ведь кое‑что в этой жизни я сделал!»

На материке лабораторные исследования дневников затягивались: пришлось проводить слишком большой объем восстановительных работ, которыми занимались сразу два отдела института криминалистики. Поэтому параллельно этим же вопросом мы занимались самостоятельно по оставшимся у нас фотокопиям. Разглядывая снимки найденных дневников, мы с ребятами наткнулись на прелюбопытную запись, в которой неизвестный автор повествует о том, что сегодня у него день Ангела. Сама по себе информация эта чрезвычайно ценная, если бы не одно «но»: невозможно разобрать конкретной даты этого события. Начала пока бессвязных, коротких строк изъедены временем, и все никак не удавалось сложить отдельные фрагменты в единое целое. Предыдущая читаемая дата дневниковой записи 15 июля, последующая 31–го. У кого же в этом двухнедельном интервале могли быть именины? Оказывается, у троих из четырех пропавших без вести человек: Петра Максимова, Павла Смиренникова и Владимира Губанова. А если это дневник не кого‑то из этой пропавшей четверки, а из каячной группы или вообще какого‑нибудь матроса, оставшегося на корабле? Могло ведь быть и такое! Этот очень большой отрезок времени включал в себя слишком много различных именин и никак не позволял нам сделать однозначные выводы. К каким только ухищрениям не приходилось прибегать, лишь бы суметь прочитать хотя бы одну лишнюю букву! Менялся угол падения света, фотокопии контрастировали на компьютере, изменяли цветовую гамму, расстояние до исследуемого объекта. Так, не зная, что бы еще придумать, я дошел до измерения размеров букв штангенциркулем. И вот однажды, листая в очередной раз копии страниц дневника, я попробовал дописать по смыслу и размеру букв почти исчезнувшие от времени фрагменты. Это заняло не одну долгую зимнюю ночь, но вот что из этого получилось: