Обретение Могущества и Славы

Иногда я превращаю практическое служение людям в акт какого-то поклонения/Я словно бы утрачиваю свою индивидуальность, целиком погружаясь в обожание и поклонение Великой Тайне, которая окружает мою жизнь и владеет моим естеством, и я теряю себя в этом океане тайны. Я вовсе никому не помогаю. Я лишь прикасаюсь к Благословенной Силе. Ведь сказано: «»...Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?». И Царь скажет им в ответ: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»»²¹.

И, таким образом, служение другим становится для нас животворной реальностью, а не просто духовным принципом. Всякий человек и каждый поступок становится манифестацией Великой Животворящей Силы. Каждый акт доброты делается молитвой и поклонением. И мы видим в глазах братьев наших и сестер бессмертный огонь самой вечности.

Когда я занят работой, то стараюсь никогда не испытывать чувства особой озабоченности ее результатами. В вопросе плодов моего труда я целиком полагаюсь на Великую Тайну. Как бы замечательно я ни потрудился, я все равно не претендую ни на какую похвалу или пользу и не жду их. Я остаюсь стоять в бороне и думаю, что являюсь всего лишь слугой, который подчиняется своему хозяину. Воином, который служит своему Царю. Что бы я ни делал, я целиком отдаюсь на милость Великой Тайны, и я спокоен.

Когда я смотрю на плоды своей деятельности именно таким образом, это избавляет меня от всякого разочарования и фрустрации. Иногда мы можем почувствовать себя обескураженными или разочарованными, если под воздействием наших деяний внешний мир не меняется или не реагирует таким образом, как ему, по нашему мнению, надлежало это сделать. Если у нас возникают подобные чувства, то они означают, что мы слишком вовлечены в данную деятельность. Успокойтесь. Да пребудет с вами мир и покой. Подлинную работу проделывает та сила, которая далеко выходит за рамки всего, что способен понять любой из нас.

Когда я излишне стараюсь, то ощущаю беспокойство, а вовсе не умиротворенность. И напротив, когда я расслабляюсь и отпускаю вожжи, когда просто делаю то, что мне надлежит делать, позволяя событиям развиваться так, как они идут, я чувствую себя человеком, наделенным правами и возможностями, человеком свободным и живым. Иногда меня призывают действовать. Иногда не призывают или же я не откликаюсь на зов. Так уж оно устроено. Не каждый крест надлежит нести именно мне. Я не пришел в этот мир, дабы спасти его и решить все проблемы общества. Достаточно, если я спасу самого себя, а вдобавок еще, быть может, следуя своим путем, по дороге подам добрую чашку горячего чая моим братьям и сестрам. Все, что сверх этого, — сплошная глупость и тщеславие. Я слушаю, если это надо, — подчиняюсь, а затем продолжаю свой путь.

Я не отвергаю значимости действий и не отказываюсь от них. Я берусь за дело, причем берусь со всем старанием, если меня призвали к этому. Отвергаю я лишь чрезмерное усердие. Я сделаю максимум возможного, а после этого об остальном должна позаботиться Вселенная. Ибо когда надлежит установить истину, я сам не в состоянии сделать ничего, если через посредство меня не будет работать Великая Тайна. И чем больше я смогу открыться для того, чтобы это случилось, тем больше удается проделать Великой Тайне, а я останусь благословенным и счастливым.

Позвольте мне признаться, что иногда со мной случается следующее: когда я занимаюсь своей работой, то никакого «я» вообще не существует, а существует только «она» — Великая Тайна. Какими же необычными бывают эти моменты! И в эти периоды я замечаю, что «она» вовсе не старается изо всех сил, не беспокоится, не озабочена результатами, не слишком возбуждена, не строит никаких прожектов и планов, а просто течет, развивается, а также благословляет, любит и глубоко обогащает. Как легко она проявляется и работает через мое посредство в те_ моменты, когда сам я словно бы отсутствую. А затем на сцену снова выступаю я со всеми своими планами, концепциями, добрыми намерениями, но я ловлю себя на этом, делаю шаг назад и хорошенечко смеюсь над собой. Я чувствую себя так, словно пишу стихотворение.

Иссохшая в камень земля

Вопит и плачет и плачет.

Деревьев листва увядает,

А звери, а бедные звери —

Как ходячая кожа и кости.

И снова жгучее солнце,

Ненова гнетет жара,

Опять стервятников пир.

И сделать никто ничего не в силах.

И вот однажды из ниоткуда