Обретение девственности

Особенностью плавания на т/х «Пионер Белоруссии» было катастрофическое отсутствие заграничных рейсов. По меткому выражению, он ходил только «на право». Если смотреть из Архангельска. И вот, вдруг, появилось рейс — задание: пилолес на Италию. С одной маленькой оговоркой — перед этим рейс на Гремиху, с песком. Причем обернуться надо быстро, суток за четверо. Иначе, пилолес на Италию увезет кто–нибудь другой. Ну, песок, так песок. Что только не возили. Главное — Италия. Старпом, правда, сразу выразил сомнение в успехе предварительного мероприятия (т. е. блиц рейс на Гремиху). Но прочь сомнения. Все ресурсы мобилизованы. Соломбальские стивидоры, подмазанные водкой Smirnoff, тушенкой и несколькими палками вареной колбасы, трудились как черти, в три смены. И через 21 час т/х «Пионер Белоруссии» тяжело отвалил от причала. Четыре с половиной тысячи тонн песка аккуратными кучками лежали в трюмах.

— Карты на переход готовы? — капитан доброжелательно смотрел на меня.

— Конечно. Готовы. В лучшем виде. В верхнем ящике стола. — ответил я.

— Вы вперед посмотрите, а я поработаю. Предварительную прокладочку сделаю. — Ну не капитан, а чистый мед.

Мое смотрение вперед было прервано криком оленя, потерявшего рога.

— Где, … твою мать карты? Где, б…, масштаб? Что это за х… заиндевелая?

Дело в том, что карты на этот район — секретные, получать их надо в спец. Оделе и т. п. и т. д. В предвкушении солнечной Италии об этом ни кто не вспомнил. А я этого не знал. Я был очень молодой и борзый. Третий помощник капитана.

— Ну третий, б…ь. Сейчас я тебе гланды буду рвать, через задний проход.

Капитан был настроен очень серьезно.

— Да будет вам, Василий Павлович. Разберемся как ни будь. Вон и второй говорит, что несколько раз бывал в Гремихе. Там все просто. Одни створы, прямо к причалу, глубины большие. Да и лоцман есть. На 5 канале. Упремся — разберемся.

— Сначала тебе упереться придется, что б не так больно было. — Капитан был в ярости. — Понасажали тут, цветы невского проспекта. (Надо отметить, что капитан Селиванов не любил Питерских, из трех штурманов двое у него были из Ленинграда) — Все перерой, все что есть по Гремихе — мне в каюту. Через час.

Короче, кое- как подготовились к заходу. Подошли к Гремихе на рассвете. Все бы зашибись. Да только туман. Не то, что створы, бака не видно. И лоцмана на 5 канале нет. И на других каналах то же нет. Вообще никого нет. Только мы и туман. Но потихоньку, по радару, по эхолоту, с матерком, подползли к причалу. Уперлись в него своим могучим носом. Стоим. Ждем, когда нас обслужат. На причале никого. Спустили с бака матроса на причал. Ошвартовались. Туман рассеялся. Никого. Полу развалившийся причал, мы и печальные северные сопки. Рация уже раскалилась. На всех каналах все окружающей тундре сообщили, что столь необходимый песок прибыл. А старпом рядом аж подпрыгивает. Уж очень в Италию хочется. Надо разгружаться. Вдруг на причале появился капитан–лейтенант. Военно–морской. И начал орать. Если отбросить матерные слова, которые он употреблял, то он ни чего не сказал. А если не отбросить… Смысл таков: нам нельзя здесь находится, это закрытый район, он имеет право стрелять, убирайтесь отсюда немедленно. И пропал. И тишина. Старпом перестал подпрыгивать и сказал, что нужно действовать. Он решил отправиться на разведку, найти кого–следует и организовать выгрузку этого долбанного песка.

Привезли его быстро. Два матросика с автоматами, на УАЗике и капитан–лейтенант. Тот самый. Я говорит его сейчас расстреляю. Властью, данной мне Союзом Советских Социалистических… ну и т. д. Ели спасли старпома. Опять стоим. Тишина. Часика через два подъехали три УАЗа. Колпаки на колесах серебряные, блестят. На шинах белые полоски, для понта. Из каждой машины вылезло по одному капитану первого ранга. Мордастые, толстые. И полезли по трапу к нам на борт.

— Ну, все, ховайся старпом. — говорю я. — По твою душу чрезвычайная тройка приехала. Плакало твое капитанство.

Старпом исчез.

— Ну, хлопче, где ваш капитан? — спросили меня перворанговые.

Через несколько минут из каюты капитана доносилось: где ж вы были, нам этот песок по зарез как нужон, где ж вас носило. Стоп, больше не лей, рано же еще. Банька? Да.

Через сорок минут на причале стояла очередь из военных грузовиков в кузова, которых мы начали перегружать песок. Матросов с лопатами было около дивизии. Песок аккуратно выгружался из грузовиков в 200 метрах от причала. Ближе к полуночи позвонил капитан.

— Третий, найди второго, пусть тащит бумаги на подпись. Они готовы подписать.

Рейс заканчивался. Один старпом испытывал огромное чувство не удовлетворения. Он долго искал предлог, что бы зайти к капитану. Пока там военно — морское начальство. Зашел и нажаловался большезвездым дядям на капитан–лейтенанта. Тот был извлечен из–за кучи с песком, доставлен на место и образцово–показательно выебан. Старпом был отомщен.

Утром следующего дня мы отошли. Без швартовщиков, без карт, без лоцмана, опять в тумане, без капитана (отдыхал в каюте). Под командой старпома. Через год Виктор Аркадьевич стал капитаном.