Обретение ада

— Срочно проявляй пленку. Нужно приготовить снимки и сегодня послать их в Лэнгли. Пусть там наши эксперты сверят форму черепа и скажут нам наконец, кто такой этот Кемаль Аслан.

— Отправить по факсу? — спросил Томас.

— Если получится. Хотя бы форму черепа, перерисованную на лист бумаги.

Строение черепа у каждого человека свое. Пусть установят, может быть такое строение у американского Кемаля Аслана или нет.

Томас, кивнув, отправился проявлять пленку. Фотографии были готовы, перерисованы и посланы в Лэнгли в седьмом часу вечера, когда в Америке еще было раннее утро. Теперь оставалось ждать, когда станут известны результаты заключения экспертов.

Хотелось надеяться на быструю реакцию Арта Бэннона. Зная, что за этим делом следит сам заместитель директора ЦРУ, Тернер не сомневался, что уже к полуночи они получат точный ответ.

Ответ пришел в двенадцать тридцать ночи. Ответ был ошеломляющим, невероятным, он перечеркивал все, что подозревал Тернер. Эксперты пришли к единодушному мнению, что данный череп мог принадлежать только одному человеку: Кемалю Аслану, сидевшему в американской тюрьме шесть лет назад и ныне работающему в Канаде. Райт, получив сообщение по факсу, около которого они дежурили весь вечер в пустом здании американского посольства, громко выругался.

Либо советская разведка снова переиграла их, либо Кемаль Аслан был тем самым турком, который невольно оказался замешан в интригах двух самых мощных разведок.

Торонто. 22 января 1991 года (продолжение)

Уже во время ужина Сандра, словно предчувствуя нечто, старалась меньше говорить, глядя на сидевшего рядом Кемаля. Но когда они уже в машине направлялись в отель, где он снимал для нее номер, она спросила:

— Что-нибудь произошло? Он молчал. Наконец выдавил:

— С чего ты взяла?

— Я права? — уточнила Сандра.

Он снова достаточно долго молчал. А потом сказал:

— Да.

Сандра обычно останавливалась в отелях. Они почти никогда не оставалась у него дома. Просто не любила. После того как он обнаружил ведущееся за ним наблюдение, то даже обрадовался подобной ее щепетильности.

— Что именно? — спросила она.

— У меня неприятности.

— Я могу чем-то помочь?

Он остановил машину. Уткнулся лицом в руль, прошептал:

— Нет.

Она молчала, чувствуя его состояние. Потом осторожно положила руку на его плечо. — Что происходит, Кемаль? Я ничего не понимаю. После этого телефонного звонка ты стал совсем другим. Что-нибудь с Марком?

— И с ним тоже, — сумел сказать он.

— Они попали в аварию? — испугалась Сандра. Он повернул голову.

— Сандра, — тихо прошептал он, — почему мы с тобой не поженились? Она явно смутилась.

— Ты делаешь мне предложение?

— Я просто спрашиваю.

— У тебя появилась странная манера спрашивать.

— Да, — он смотрел на нее, словно стараясь запомнить этот образ на всю оставшуюся жизнь.

— Я никогда об этом не думала, — призналась Сандра, — у нас слишком сложная жизнь. У каждого своя.

— Все верно, — угрюмо сказал он.

— Как ты мне сегодня не нравишься. Ты никогда таким не был, — пожала плечами женщина.

Он осторожно взял ее руку, поднес к губам ладонь, вдыхая знакомый аромат ее тела. Осторожно поцеловал пальцы. Медленно, по очереди каждый. И замер, прижимая руку к губам и закрыв глаза.

— Мне нужно лететь в Европу, — сказал он.

— Ты не хочешь больше со мной встречаться? — вдруг спросила она, чутко уловив в его поцелуях какой-то прощальный надрыв. Он даже испугался.

— Не говори так, — мягко попросил он, — это совсем другое.

Она наклонила голову к его волосам.

— У тебя появилась седина, — сказала осторожно.

— Уже давно.

— Я тебя люблю, — вдруг произнесла она, — не уезжай надолго, Кемаль. Я тебя очень люблю.

Он закрыл глаза, с трудом сдерживаясь. Он ведь знал, что когда-нибудь этот момент наступит. Обязательно наступит, его отзовут. Но жил так, словно не помнил об этом дне. По какому-то дьявольскому наваждению вызов пришел как раз в тот момент, когда он был с любимой женщиной. И это было самое трудное в его расставании. Сандра и Марк. Два человека, которых он никогда более не увидит.

Это было не правдоподобно, невозможно, страшно, глупо. Но это была реальность.

Никогда больше офицер ПГУ КГБ, советский разведчик-нелегал, не сумеет въехать в Америку, никто и никогда больше не даст ему визу ни в США, ни в Канаду.

Возможно, для него закроют границы и в другие европейские страны. А сыну никогда не разрешат с ним увидеться. Да и американский конгрессмен от штата Луизиана Сандра Лурье не станет прилетать к бывшему шпиону. Это был конец. И от сознания этого конца делалось еще больнее, словно испытания, выпавшие на его долю, никогда не должны были кончиться.