Обретая надежду (ЛП)

— Послушай, Бен… — Не могу поверить, что я собираюсь это сказать. — Я знаю, что ты просто от природы милый парень.

— Ты думаешь? — Уголок его рта приподнимается, и мужчина смело смотрит мне в глаза.

Он флиртует?

Нет. Я качаю головой и решаю, что, должно быть, устала больше, чем думала.

— Да. Но ты должен знать, что иногда быть таким милым с женщиной может быть неправильно понято…

— Прости. — Он лезет в карман и достает свой телефон. — Это из дома. Наверное, няня. — Его взгляд теплеет. — Придержи эту мысль. — Бен прижимает телефон к уху. — Привет, Колетт. — Выражение его лица мгновенно меняется. — Эллиот? Что случилось? Где Колетт?

Мой пульс учащается, когда я вижу, как глаза Бена сужаются, его челюсть становится твердой, а мышцы, кажется, набухают под рубашкой.

— Я уже в пути. Оставайся на телефоне. — Он делает шаг к двери, затем поворачивается ко мне.

— Прости, мне нужно идти.

— Что случилось? С Эллиот все в порядке?

— С ней все в порядке. Ее няня поставила что-то в духовку, а потом уехала на машине со своим парнем, сказав, что отлучится всего на минуту.

— Какого хрена?

— Я должен…

Я выхватываю телефон у него из рук.

— Я поговорю. Ты поведешь.

— Подожди, а как насчет твоего телефона?

Я толкаю дверь и жестом прошу его поторопиться.

— Я заберу его завтра. Поторопись.

Мы бежим трусцой к его машине, и через несколько секунд выезжаем на дорогу, ведущую к его дому.

— Привет, коротышка, это Эш.

Девочка шмыгает носом.

— Папа уже едет?

Страх и печаль в ее голосе разжигают мой гнев.

— Да, детка. Мы оба в пути, и мы уже близко, хорошо?

— Здесь странно пахнет. Мне страшно.

— Я знаю. Так что эм… что ты смотришь по телевизору? — Уличные фонари образуют сплошную полосу света, когда Бен увеличивает скорость.

— Г-г-губку Боб.

— О, да? Какой эпизод?

— Я не знаю. — Ее голос дрожит от рыданий.

— Ты видела ту, где они перестают делать котлеты с крабами и вместо этого делают пиццу?

Еще один дрожащий вдох.

— Да.

— А помнишь ту песню?

— Не знаю.

Я прочищаю горло и начинаю петь.

— Пицца Красти Краб — это пицца для нас с тобой.

Она издает тихий писк.

Я продолжаю петь эту дурацкую песню.

— Помнишь, каким сварливым был Сквидвард?

— Да. — Я слышу слабую улыбку за ее слезами и клянусь, что могла бы сделать сальто назад от того удовлетворения, которое испытываю.

— Хочешь спеть со мной?

— Нет.

Я хихикаю и пою в одиночестве, пока у меня не заканчиваются куплеты, и я начинаю выдумывать всякую чушь.

— Этого не было в песне.

— Уверена? Я почти уверена, что было.

Сквозь ее всхлипывания прорывается тихое хихиканье.

— Он никогда не пел, что пицца с пепперони — это мицца фаворитцца.

— Нет? Хм… — Я напрягаюсь, чтобы не врезаться в дверь, когда Бен резко сворачивает направо на свою улицу. — Я могла бы поклясться. — В поле зрения появляется его дом. — Мы уже подъезжаем, детка. Оставайся внутри, хорошо?

— Хорошо.

Бен ставит машину на стоянку и, прежде чем двигатель заглох, выскакивает из машины и бежит к двери. Вставляет ключ и распахивает дверь. Я завершаю разговор, когда вижу, как Эллиот бросает трубку и бросается в объятия своего отца, чтобы разрыдаться.

— Все в порядке, детка. Я здесь. — Он зарывается лицом в ее волосы, вдыхая ее запах, и я наблюдаю, как его плечи расслабляются с каждым вдохом. — Ты в порядке.

Я захожу внутрь, достаю из духовки противень с куриными наггетсами, напоминающими древесный уголь, и подключаю беспроводной телефон к зарядному устройству.

Глаза Бена блестят, а выражение лица жесткое, но он одними губами произносит: «Спасибо».

Я одними губами отвечаю: «Не за что», и принимаюсь за то, чтобы принести Эллиот салфетку и стакан воды с кухни, пока ее отец успокаивает ее.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Колетт пригласила своего парня…

— Что за чертовщина… — Я кусаю губы.

— Они долго были на улице, потом Колетт сказала, что ты не вернешься домой и что ей нужно идти, но она вернется. Плита начала пищать и стало плохо пахнуть, а она так и не вернулась. — Истерия нарастает в ее голосе с каждым словом, пока Эллиот снова не сдается и не падает в объятия своего отца.

Он качает головой, его плечи напряжены, а челюсть двигается, как будто тот фантазирует о том, как разжевывает эту сучку и выплевывает ее. Не то чтобы я винила его. Я бы с удовольствием поделилась с этой шлюхой своими мыслями.

После нескольких печальных минут он пытается снять ее обезьянью хватку со своей шеи.

— Почему бы тебе не пойти и не присесть на диван, чтобы я мог позвонить Колетт? — Когда она не отпускает его, глаза Бена умоляют о помощи.

Я сажусь на корточки рядом с Эллиот, и когда она открывает свои заплаканные глаза, то немного успокаивается.

— Ты ужинала?

Она качает головой.

— В настроении для пиццы Красти Краб?

Она шмыгает носом, немного отстраняется от отца и вытирает глаза предплечьем.

— Она н-н-не настоящая.

— Конечно, настоящая. Давай закажем одну и посмотрим, сможем ли мы заставить Губку Боба доставить её.

Она кивает, густая грива кудрей прилипает к ее мокрым от слез щекам.

— Ладно. Но я н-ненавижу пепперони.

Ее отец целует ее в лоб.

— Тебе не нравятся пепперони. Ты ничего не ненавидишь, детка.