Обретая крылья (СИ)

Я начинаю замедляться, чувствуя, как силы быстро покидают меня. Слишком быстро остановилась, потому что ноги перестали слушаться меня. Медленно опуская глаза вниз и вижу, как из моего живота сочится кровь. Руки начинают предательски дрожать, но я успеваю дотронуться до раны, ощущая пальцами горячую жидкость. Ухмыляюсь, чувствуя, как начинаю задыхаться, а ноги не хотят держать тело, поэтому я быстро падаю на землю. Чувствую привкус железа во рту и начинаю кашлять… кровью.

Перед глазами проносится жизнь. Снова и снова я вижу, как совершаю ошибки. Как мир вокруг стремительно меняется, но я остаюсь на месте, не изменяя ничего. Ни себя, ни свои устои вокруг. Я застряла в кругу ада, где мне приходилось переживать все вновь и вновь. И это угнетало меня на последних минутах жизни. Я так много не сделала, но с другой стороны — мне больше и нечего делать. Меня предали. Никого не осталось. Я одна. Совсем одна.

Я так боялась одиночества, что готова была на все, лишь бы не оставаться одной. Какая жалость. Можно было бы пожалеть саму себя, но сама по себе жалость — не лучшее чувство, которое можно испытывать к людям. Она не приводит к ни чему хорошем. Может быть жалко грязного котенка на улице, которого никто не заберет домой. Только вот жалость — никому еще не помогла. Если хочешь чем-то помочь — просто действуй. Совершай поступки, совершай дела. Двигайся, работай. Падай, спотыкайся, но снова вставай и делай. А я вечно была жалким подобием человека. Все эти пытки, которые я терпела годами — лишь попытка не быть одинокой. Глупая попытка, но я считала, что это верное решение. Точнее, я даже не считала это тем, чем на самом деле оно являлось. Я просто носила очки, думая, что мир другого цвета. И крупно ошибалась. И сейчас, спустя весь этот путь, который я прошла прямиком от лестницы родительского дома, из которого бежала ночью до этой дорогой парковки, где я нахожусь в шикарном платье — я впервые не жалею себя. Не чувствую мученицей, которая пытается выстрадать свое счастье. Я свободна. Я освободилась от оков этого мира, потому что они были для меня слишком тяжелы. Жаль, что не смогла понять всю эту правду раньше, при иных обстоятельствах. Порой, нужно многое потерять, совершить страшную жертву, чтобы понять большую истину. И моя жертва — это моя жизнь. Но я рада, что осознала это. Осознала все окончательно — без красок, в которые раскрашивали жизнь мои очки, без лжи, которой кормили меня. Все стало ясно, как солнечный день летом. Нужно было лишь две смерти — ребенка внутри меня и… меня самой.

Холод превращался в озноб, я понимала, что начина трястись. Боль не доходила до мозга, потому что адреналин ударил в кровь, или это шок преграждает путь боли. Я не знаю таких тонкостей, но точно понимала, что жизнь утекает словно песок сквозь палец. Быстро так… И я начинаю улыбаться. Истерика захватила мой разум. Наверное, так выглядит смерть. Ты сходишь с ума, начиная радоваться окончанию своего пути. Что больше не будет ничего. Ни боли, ни страданий. Ничего. Ни-че-го.

Такое сильное слово, которое означает пустоту. Для кого-то болезненную пустоту, что съедает человека, а для кого-то спасительную, что помогает очистить мысли и разобраться в себе. Для меня она была всем. Я успела ее возненавидеть и полюбить. Но сейчас… сейчас я ощущаю новые эмоции. Она стала осязаема и будто хочет забрать меня в свои теплые объятия. Так, значит, нет никакой костлявой старухи? Есть просто… ничего. И это ничего зовет меня. Кто же я такая, чтобы противиться этому зову?

Улыбка не сходит с лица. И я не знаю — хорошо это или плохо. Чувствую, как слезы льются по лицу, смешиваясь с кровью, а сознание медленно окутывает тьма. Тьма… словно в комнате медленно выключают свет. Мои глаза медленно закрываются. Я падаю в пропасть.

Кажется, это все.