Обрести свой мир

— Артем, Вадим, во второй КамАЗ в кузов. Осмотрите в бинокли всю территорию до деревьев. Ильшат, Анвар, осмотрите грузовики, но осторожно. Жень, тебе хорошо сидится? Андрей, Серега, просто осмотрите машины на прицепах. Мало ли, вдруг кто туда залез. И оружие всегда с собой. Ясно? — Я маленько покомандовал. Раз я командир, надо занять людей. Сам достал свой Кодак и заснял сначала на видео, потом сделал несколько кадров с увеличением. Парни вытащили из кабин документы на машины, накладные, еще кучу всяких бумаг. Судя по всему, и в той и в другой машине ехали по два человека. Водитель и экспедитор. И где они?

— Любомир, залезь-ка к нам. Посмотри. — Димка протянул мне бинокль и указал пальцем. Метрах в ста от дороги лежали клочья одежды. Немного дальше еще. И еще кое-что. На опушке рощицы в окуляры бинокля ко мне заглянуло что-то разумное, голодное и неживое. И я понял, что это смотрит на меня и товарищей как на хорошую закуску. Нежить? Неужели?

— Так, по машинам. Едем отсюда, быстро. — Я спрыгнул вниз и, едва сдерживая себя, чтобы не побежать, пошел к первому КамАЗу. Не знаю, что там и сейчас узнавать не хочу. Я не трусливый, я осторожный.

— А трофеи? — В голосе Ильшата слышалась скорбь всех мародеров об упущенной добыче.

— На обратном пути. Нечего сидеть там, где едят. — Еще не хватало из-за железа застрять. Потом заберем. Андрюха стронул КамАЗ, следом пошли остальные. Я откинулся на спинку, меня прошиб озноб, весь лоб покрылся холодной испариной.

Через четыре километра я попросил Андрея остановить КамАЗ на обочине. Собрал народ.

— У кого, что есть серебряное. Выкладывайте на бампер. — Я снял свой перстенек и начал ножом вынимать сапфирчик. Люди недоуменно смотрели. Пассатижами придал форму грубой картечины. Достал пачку дробовых патронов, вынул один, вскрыл завальцовку, вытряс дробь. На дробовой пыж положил серебрушку, насыпал большую часть дроби и закрыл патрон как можно плотнее. Прогнал через калибровку и дослал в патронник Бенелли. Парни, похоже, что-то поняли.

— Любомир, ты, надеюсь, шутишь? — Снимая серебряный браслет с какими-то клинописными надписями, спросил Вадим. Серега снял цепочку с крестиком, отцепил его, цепку отдал мне и стал вешать крестик на грубую нить, которую вытащил из кабины. Еще отдали цепочки от полумесяцев Ильшат и Анвар. Мое поведение, похоже, всех проняло. Вадим и Темка залезли в кузов и стали шарить прицелами своих Маузеров по окрестному лугу. От Маузеров, впрочем, осталось только название и хорошая ореховая ложа со ствольной коробкой. Семисот миллиметровый ствол и затвор были сделаны под наш, русский патрон с рантом. Магазин был увеличен до десяти патронов. Даже в названии сменили расположение букв и цифр. Говорят, это случилось из-за того, что на складах не осталось более-менее исправных Маузеров, но остались кучи прикладов с металлоломом. Вообще, создание Всероссийской Стрелковой Ассоциации очень сильно послужил развитию оружейного гражданского производства в России. Стало модным среди молодежи, несмотря на очень серьезные правила членства, иметь оружие и уметь стрелять. В городах, поселках и деревнях как грибы росли стрельбища. От очень навороченных до максимально простых. Что интересно, даже членство в Охотсоюзе не давало привилегий на вступление. Тот же год кандидатского стажа, те же еженедельные занятия в военкоматах, та же сдача экзаменов. Не слишком сложных, но ответственных. Ибо пересдавать можно было всего три раза. После этого мужчина (или женщина) лишались права на вступление в Ассоциацию. Потому и магазинах оружейных, оружия стало, как в Техасе или Вайоминге.

Что-то царапало меня по позвоночнику. Нечто похожее я испытывал несколько раз в жизни. Первый раз на Ташкентском авиазаводе. Я тогда долго крутил головой и не мог понять, что меня тревожит. До тех пор, пока не задрал голову и не увидел глядящего на меня в бинокль человека. Как объяснили старшие рабочие, это был эксперт из ВОХРа. Они, таким образом, с леваками боролись. А второй раз в Казани на Тысячелетие. Мы участвовали в театрализованной постановке, изображая кузнецов. Одетые в русские льняные рубахи, с настоящими кувалдами, наковальней и горном, мы привлекали внимание, как туристов, так и разных губернаторов. Меня позабавило несколько ревнивое выражение лица губернатора Ткачева по отношению к моему напарнику, когда фотографирующая его руки то ли подруга, то ли супруга губернатора сказала, что у Антоныча очень красивые рабочие руки. А вот когда на выезде нас высадили из Газели и повезли на ней лошадку Назарбаева в аэропорт, меня снова охватило то чувство. Поискав глазами, я нашел пару снайперов на крыше ипподрома. Один из них смотрел на меня, слава Богу, не в прицел, а в трубу. Я снял тогда куртку, вытряс ее и повесил на плечо. Снайпер кивнул и отвернулся. Похоже, то, что к представлению я отрастил бородку, а я брюнет, ввело парней в заблуждение.