Обрести покой

По указанному адресу было здание, соответствующее ожиданиям Семёна. Это был частный архив – маленькое сооружение из красного кирпича с узорами.

– Пластиковые окна конечно всю старинную архитектуру портят, но нам важно то, что внутри, а не снаружи – подметил младший Буланин подходя к зданию.

– Хорошо, что хоть плиткой не обложили, таких построек в городе почти не осталось – добавила Марина Митрофановна.

В самом здании, если не считать современной системы безопасности, кондиционера и компьютера, всё заморозилось лет на сорок, что внушало надежду на то, что нужную информацию найти удастся.

Пока Сёмен осматривал деревянные и металлические ящики, прикрученные к стенам, его пожилая спутница подошла к единственному работнику заведения – сидящему за компьютером юноше. Он явно не походил на престарелого хозяина архива, но всё же стоило уточнить, что Марина Митрофановна и сделала:

– Вы же не Антон Ефимыч Герберт, который владелец архива?

Молодой человек сонно поднял глаза и ответил:

– Антон Ефимович уже года два как продал организацию и уехал в Сочи. Сейчас архивом владеет десяток инвесторов, которые планируют, как выгоднее переделать здание.

– А вы тогда кто? Какой у вас стаж работы здесь? – продолжила интересоваться женщина.

– Я Николай. Завидущий архивариус. Ну то есть просто архивариус, я же тут один работаю. Я тут около полугода, но думаю дольше пары месяцев я тут не задержусь…

– Ну конечно, временная работа, планируешь поработать недолго, а потом всё идет не по плану. – решил вклиниться в разговор Семён Буланин.

– Да нет, я не про это. Я же сказал, что сейчас владельцы планируют это место закрыть и под что-то переделать. Наверно под супермаркет. Так зачем вы это всё спрашиваете? С какой целью вы пришли?

– Много лет назад Василий Василиевич Буланин, то есть мой отец, передал Герберту, то есть сюда…ну скажем, кое какие данные.

– Какие именно данные, можно конкретнее? Мне же нужно знать, что искать. Может этого у нас уже и нет. Например, у нас почему-то изъяли все мемуары фронтовиков.

Семён подошел к столу, за которым сидел Николай в плотную и тихо неуверенно сказал:

– Ну записи об народных духовных практиках, обрядах всяких. Деревенский многовековой опыт моего рода.

– Да и от других знахарей и колдунов там что-то должно быть – добавила Марина Митрофановна.

– А вы что, хотите свою школу колдунов открыть, партфолио нужно? – с ухмылкой ответил молодой архивариус.

Пенсионерка хотела уже как-то упрекнуть юношу, но Семён уже навис над ним и из уст его серьезным тоном и дрожащим голосом вырвалось следующее:

– Коля, извините, но мне не до шуток. Мой отец погиб меньше месяца назад, при очень странных обстоятельствах, после чего он явился ко мне в виде призрака и рассказал о том, что его преследует злой дух. Теперь я хочу спастись от нападок на себя, пока я на этом свете, а также попутно спасти папу на том свете. Мне нужна любая информация. Я сам бы посчитал это ерундой и пустой тратой времени, но на каком-то метафизическом уровне понимаю насколько это серьезно.

Последовало несколько секунд молчаливых переглядываний. Мария Митрофановна ткнула Семёна в бок, тот выдохнул, отошел на шаг и произнес уже нормально:

– Николай, извини, всё серьезно и нам нужна твоя помощь. Это дело даже не личное, это дело семейное. Вот, например, я как Буланин, а ты как…– мужчина сначала на пенсионерку, а потом опять на юношу – …извини, забыл твою фамилию. Вот у каждого из нас есть ноша, которая дается вместе с фамилией. Мне эта ноша особенно тяжела, знаешь, у меня смертельная болезнь…

Семён произнес эти слова так, будто за ними должно что-то ещё последовать, но он закончил предложение. Прошла ещё одна молчаливая пауза, после которой Николай, не меняя саркастического тона ответил:

– Я и не говорил свою фамилию. Абозов я, но причем тут род? Это конечно, по моему мнению, всё равно какой-то бред, но мне тут все равно заняться нечем. А так есть возможность применить профессиональные навыки, чем я хуже Герберта.

Так к призрачному делу был привлечен ещё один человек. Втроем они потратили ещё несколько дней на поиск решения проблемы. Обрывки информации не без труда, но можно было сложить вместе. По итогу картина была следующей:

Виной всему призрак местной женщины, некой Клавдии, что умерла где-то до середины прошлого века. Она была из бедной семьи, её многочисленные братья и сестры умерли в детстве, осталась одна она. Воспитывалась она в интернате и не имела привязанности к родителям, которые фактически о ней забыли.