Обрекающие на Жизнь

Чары-заклинание-чары, не слишком понятные мне самой, наполовину состоящие из математических выкладок имплантата, наполовину — из унаследованной от отца бездумной интуиции. Я ринулась в образовавшийся туннель, увлекая за собой северд и разбивая пространство позади тысячей вероятностей, чтобы сбить со следа погоню.

Погоня, однако, в путешествиях по здешним местам была куда как опытна. В чём мне и пришлось убедиться, налетев за очередным поворотом на стаю демонов. Справедливости ради заметим, эти ловители поджидали нас с другой стороны и были столь же удивлены встречей, как и мы. Вот почему, наверное, мне удалось-таки вывернуться.

Меч оказался в руке раньше, чем разум осознал происходящее, и успел послать телу приказ о торможении. Мы врезались в охотников на всей скорости. Безликие воины набросились на них озверевшими молчаливыми тенями, моё извлечённое откуда-то из глубин аакры заклинание разметало противников по спектру. Рывок руки — Сергей блокирует удар — кувырок с одновременным обманным ударом крыльями, взвившийся в атаке меч, вспышка боли — Злюка получила серьёзную рану. Но мы опять прорвались, прошли их строй насквозь и нырнули в боковое ответвление тропы.

Короткой вспышкой гениального озарения я швырнула назад заклинание из тех, что так любит отец — что-то не до конца мне понятное, музыкальное и расщепляющее творимый тобой мир на десяток параллельных вариантов с последующим выбором того, какой тебе больше нравится. То есть того, где нет тёмных, разумеется. Позади что-то взвыло в слепой ярости, отбросило моё заклинание в сторону, точно невесомый шёлковый платок, упавший на глаза. Ауте, да это король собственной персоной! Вечность милосердная, да во что же это я влипла?

— Дочь Дракона! Кровь Дракона! Да хватайте же её, идиоты!

Папа? А он-то здесь каким боком замешан? Почему моё происхождение имеет такое значение для этих бесноватых?

Думать было некогда. Нас окружили, и вновь не оставалось ничего другого, как тупо идти напролом. Кастет и Клык прикрывали раненую Злюку, и это здорово снижало мобильность, но…

Мы бросились на них разъярёнными фуриями, вовсю используя небольшое преимущество, подаренное совершенством маскировки. Я расслабилась, отдавая тело во власть Сергею и позволяя ему творить, что вздумается. Он вёл меня, как рука обычного воина ведёт меч. Драться было не обязательно, надо только проскочить мимо, и этим преимуществом мы тоже пользовались без зазрения совести.

Оп! Я успела перехватить контроль над собственным телом, мгновенно останавливая уже запущенную Сергеем контратаку и принимая удар на появившийся в другой руке: кинжал-аакру. За крошечное мгновение, что оставалось до столкновения, чуткий инструмент вене успел заледенеть, изменяясь, и встретились, оглашая окрестности злобным звоном, уже две одинаковые сущности — точно два отражения в кривом зеркале. Вовремя. Вздумай Сергей столкнуться с такой дрянью, был бы в лучшем случае сломан. А я уже скользила дальше, оставив позади озадаченного непонятным исходом противника.

Танец. Это был не бой, а танец — стремительный и жёсткий. Слабые точки и неприкрытые участки я чувствовала, как гениальный хирург чувствует раковую опухоль. И била в них, стремясь не нанести вред, а всего лишь ускользнуть.

Прыжок, отчаянный визг. Упала прямо в рефлекторно подставленные руки того рогатого красавчика из свиты Дариэля. Со стремительным: «Мерси!» чмокнула его в нос, двинула по уху заклинанием «большая тупая дубинка» и бросилась дальше. Отмашка мечом с пылающими на кончике клинка чарами иллюзий, заставившими инстинктивно отшатнуться ещё двоих — прошла!

Я вырвалась, оставляя позади клочья боли и ошмётки силы. Даже ощущение Эль пропало, сметённое бесконечными, отражёнными в лучшем случае наполовину ударами. Ауте, вот это мясорубка! Почему они так разъярились?

Безликие воины застряли где-то позади, прикрывая моё отступление, но за них я не беспокоилась. Не могла позволить себе беспокоиться. Сейчас. Уже. Почти… Мягко сверкнула серебром и голубизной поверхность щита.

Он вынырнул из ниоткуда, в облаке развевающихся золотистых волос. Точно такой, какими изображены на фресках Да-Виней-а’Чуэль древние эльфы. Блеск стали. Я наискосок вскинула меч, который был очень сердитым Сергеем. Вторая рука, с зажатой в ней аакрой, на отлёте. Так просто не проскочить. Здесь от боя не убежать.

Мы застыли, совершенно неподвижные в хрупком равновесии уже начавшегося поединка. Вступало в силу искусство «одного удара», когда исход боя решается противостоянием воли — и лишь один короткий удар завершает уже определённое.

Сен-образ сплёлся между нами, точно трепещущая бабочка. Тройственное восприятие: я, Сергей и наш древний противник, казалось, слились в единое существо.

Этот миг был прекрасен. Как ужасно было бы, погибни я раньше. Ведь тогда не смогла бы узнать холодного совершенства этой схватки.

Я застыл, точно идол
Каменный.
Солнце ровно в зените
Стоит.
Поединок.

Мы атаковали одновременно, стремительно и безупречно.