Обрекающие на Жизнь

— Теперь мы будем выбираться отсюда, — спокойно ответил дарай-князь. — Дорога назад должна занять гораздо меньше времени. Ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы лететь?

Дёрнулась, поняв наконец, почему он тратил время, рассевшись на снегу и рассказывая всякие разности. Всё это время он ни на мгновение не прекращал Исцеление. С ловкостью, выработанной обширной практикой, отвлёк, запудрил мозги, заставил почувствовать себя живой. И теперь обрушил, как нечто само собой разумеющееся, решение: мы уходим.

Он уже стоял, поправляя свою подбитую мехом, в нескольких местах разодранную чьими-то когтями куртку, проверял, как выходит из ножен наполовину изъеденный кислотой меч.

Я покачала ушами в невольном восхищении. Сердито вытерла неизвестно зачем скатившуюся по щеке слезу, прежде чем та успела превратиться в геометрически совершенную льдинку.

— Нет.

— Что? — Он удивлённо повернулся ко мне.

— Нет, Аррек. Прости, но нет.

— Вставай. — Он был холоден и страшен, вдруг стало ясно, что если будет нужно, он унесёт меня, перекинув через плечо, и я ничего не смогу с этим поделать.

— Я не могу!

— Можешь.

Грубая рука подхватила меня под локоть, вздёрнула на ноги. Ауте, это уже не смешно!

— Да как ты не понимаешь! — Вырвалась, яростно на него посмотрела. Боль и жалость к себе оказались забыты, сметённые волной гнева. Смутно осознавая, что, скорее всего, именно этого он и добивался, я уже не могла остановиться. — Я слышу, как она плачет!

— Ну вот мы и добрались до сути, — Аррек размеренно ударял по левой руке зажатыми в правой меховыми перчатками. — Ты хоть сама понимаешь, какие жалкие оправдания нашла своей трусости?

— Что!?

— Твоя дочь умерла бы в любом случае, Антея. Если бы не в туауте, то чуть позже, когда оливулцы начали бы обстреливать ослабленные кланы торпедами. Пора отпустить её и позволить малышке двинуться к своему следующему воплощению. Но даже если мы оставим в стороне вопрос рациональности, неужели ты всё ещё думаешь, что вина перед уже погибшими может оправдать то, что мы делаем с живыми?

— Да!

— Нет.

— То есть концепция мести вам не знакома, о сиятельный князь?

— То есть всё это, — он обвёл рукой замороженный пейзаж, — просто такая причудливая месть за то, что я открыл врата на Эль-онн?

Как удар. Я отпрянула, побледнев. Он ведь знает, что всё не так!

И ему плевать.

Мы стояли посреди прекрасных ледяных скал под порывами холодного, протяжно завывающего ветра, напружиненные, точно пара бойцовых петухов, и, должно быть, выглядели крайне нелепо. Я поплотнее завернулась в очень тёплый, явно дарайского производства меховой плащ, под которым было смятое окровавленное снежно-белое одеяние, и обиженно посмотрела на своего консорта. Ветер грозился сорвать его капюшон, трепал посеребрённые инеем волосы. Аррек выглядел рассерженным и очень решительным.

— Я устала, — это до отвращения было похоже на нытьё.

Он, как ни странно, улыбнулся.

— Ничего страшного. Моей силы хватит на двоих.

И это была правда. В моём теле сейчас играла, переливалась перламутровым блеском исцеляющая энергия, которую дарай-князь каким-то образом передал своей непутёвой жене. Только сейчас я начинала понимать, как тесно нас связал таинственный ритуал, вернувший меня обратно в жизнь.

Ауте, какой кошмар…

Он открыл было рот, но я зашипела, точно ошпаренная кошка.

— И не думай! Даже не думай! Только попробуй начать читать какие-нибудь идиотские стихи!

Что-то вроде прежнего юмора блеснуло в усталых серых глазах.

— Только если они будут неприличного содержания, — клятвенно пообещал дарай-князь. А потом он подхватил меня на руки и взмыл в воздух, унося из прекрасного, желанного, но такого холодного места.

Интересно, с каких пор этот неуёмный смертный стал использовать свои крылья?

* * *

Говоря, что «дорога назад должна занять гораздо меньше времени», Аррек не шутил.

Ну ни капельки.

В мёртвом, навеки застывшем месте не могло быть множества многовероятных путей развития событий (прежде всего по причине отсутствия самих событий), так что дарай-князь не мог обратиться к древней силе своего народа. Что его ничуть не смутило. То, что Аррек просто по определению не мог в загробном мире манипулировать Вероятностями, ничуть не мешало ему именно этим и заниматься.

— Однако… — пробормотала я, когда рядом с нами, точно страницы книги, стали мелькать зловещие пейзажи «того света». Тёмная пещера, дышащая враждебным присутствием. Пустыня, выжженная солнцем, пылающая радиоактивными испарениями. Снова пещера, в которой по полу и стенам и даже по потолку текли (и время от времени капали вниз на некую пролетающую парочку) потоки лавы.

В лаве кто-то барахтался, даже на такой скорости мы уловили зов о помощи. Аррек гневно сжал зубы и полетел ещё быстрее. Я уткнулась ему в грудь, отказываясь смотреть по сторонам.

— Однако! — Это было произнесено совсем другим тоном, когда дарай-князь заложил виртуозный вираж, уходя от невидимой для меня атаки и резко устремляясь на следующий уровень… чего-то там.