Обречены любить

— Ваш отец вырос в одиночестве. Когда он встретил вашу мать, он отдал ей все свое сердце. — Айя покачала головой. — Такое нежное сердце, такое преданное.

— Ты знаешь, кто придет на ужин? — неуверенно спросила Мия. — Натаниель, мой отец и… Итан. Ты знаешь, в честь кого этот ужин?

Айя кивнула.

— Я слишком многого прошу? Невозможного?

— Я не знаю, дитя мое, — сказала Айя, глядя на Мию глубокими мудрыми глазами. — Но думаю, что попросить нужно.

Ровно в половину седьмого Мия закончила подготовку стола и начала готовиться к ужину сама. Сначала она выбрала траурно-черное платье, не слишком невзрачное, но и не вызывающее, но потом сняла его и надела платье серое, как голубиные крылья. Этот ужин — не поминки. Его цель — вспомнить, простить, залечить раны и найти в себе силы двигаться дальше.

— Этот ужин не только в честь тебя, мама. Он в честь нас всех, — сказала Мия, глядя на себя в зеркало — на лицо матери с глазами отца. — Дай мне сил сделать все правильно.

Где-то через час приехал Ричард. Он посмотрел на медальон, висящий на шее у Мии, и молча протянул ей бутылку вина.

— Спасибо, что пришел, — прошептала Мия.

Еще через пятнадцать минут на пороге появился Натаниель — один. Он принес ей орхидеи и сладости, пожал руку ее отцу и тихо сказал:

— Добро пожаловать домой.

Она налила всем вина, и они подождали еще пятнадцать минут, заполняя ожидание рассеянным разговором об отеле и успехах Мии.

— Обычно Итан не опаздывает, — заметил Натаниель, когда Мия в десятый раз посмотрела на часы.

— Он сказал, что может не успеть, — осторожно ответила Мия. — Вы очень голодны?

Они подождали еще немного, а потом начали расставлять на столе еду, приготовленную Мией и Айей. Глядя на бесчисленные тарелки, Ричард чуть улыбнулся и посмотрел на Мию.

— Мы с Айей немного посидели на кухне, — небрежно объяснила Мия. — Прошу, садитесь. Давайте начнем.

Тут она вспомнила, что опять забыла про музыку, без которой на этот раз не обойтись: она заполнит паузы в разговоре, поможет расслабиться. Обходя стол, Мия замедлила шаг в нерешительности: надо бы убрать четвертую тарелку, освободить место на столе, но Мия все еще надеялась, что Итан придет.

— Позвоните ему, — тревожно сказал Натаниель. — Или хотите, я позвоню?

— Нет! — Мия улыбнулась ему, чтобы смягчить свой резкий тон. — Не нужно, все в порядке.

Она села и принялась играть роль хозяйки. Она поддразнивала отца, кладущего на тарелку очередную порцию карри, расспрашивала Натаниеля о том, как изменился Пинанг за последние двадцать лет, — словом, делала все, чтобы помочь мужчинам завязать разговор. Они пытались, правда пытались включиться в диалог, но паузы становились все длиннее, и скоро Мия уже не могла их заполнить. Пустой стул напротив словно издевался над ней, напоминая о вечере, когда на нем сидел Итан и старательно уходил от ответов на ее вопросы.

— Я слышал, что твоя сеть отелей успешно пустила корни в Китае, — обратился Ричард к Натаниелю, встревоженно глядя на Мию.

Натаниель тоже с сочувствием смотрел на нее, потом ободряюще улыбнулся и перевел взгляд на Ричарда.

— В первое время у нас ничего не получалось. Но Итан преодолел все трудности, он очень упрямый. — Натаниель снова повернулся к Мии: — Положить вам карри?

Мия отказалась, а вот Ричард протянул Натаниелю свою тарелку.

— Я такого карри не ел уже двадцать четыре года, — сказал Натаниель. — Помнишь, как…

Он осекся, встретившись глазами с Ричардом. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, словно делясь воспоминаниями, а потом опустили головы. Не надо было их сводить, подумала Мия, с трудом удерживаясь от слез. Было бы лучше оставить все как есть…

— Я помню, — нехотя признался Ричард. — Я тоже такого не ел с тех пор.

И они начали рассказывать ей о двух мальчиках, выросших в Пинанге, и скоро она уже смеялась, на время забыв о пустующем месте за столом.

Но лишь на время.

Десерт они съели, стоя на балконе, а потом Мия наполнила бокалы и сказала, поднимая свой:

— У меня есть тост.

За семью! За семью.

«Проклятье, Итан! Ты должен был быть здесь».

Итан нашел отца в саду: Натаниель воевал с сорняками, быстро разрастающимися в тени пышной кроны молодого дерева. Когда Итан подошел, он отложил тяпку и сказал:

— Мы ждали тебя вчера.

— Я сказал Мии, что не смогу прийти.

— Да, она нам передала. Но мы все равно ждали. Где ты был, Итан? Что за важное дело не позволило тебе воссоединиться с семьей?

Стремление не дать хрупкой женщине со спокойными серыми глазами и теплой улыбкой разбить ему сердце и поработить душу. Он не хотел видеть, как она накрывает на стол, развлекает гостей приятной беседой, согревает их своим сочувствием и душевной щедростью. Итан провел рукой по волосам.

— Как все прошло?

— Если бы ты там был, тебе не пришлось спрашивать об этом, — ответил отец, снова берясь за тяпку.

— Я ездил в Малакку, смотрел балки для пляжного домика и остался там ночевать.

Итан знал, что оправдание это жалкое, но если бы он остался в городе, то рано или поздно пришел бы к Мии, поэтому он уехал так далеко, что не смог бы успеть на ужин, даже если бы захотел.

— Так как все было? — повторил он.