Обреченный пророк

– Ничего Матвеев ему не сказал, мы проверяли, в палате микрофоны были установлены. Так, перебрасывались ничего не значащими фразами…

– Круглосуточно работали микрофоны?

– А черт его знает, может, на ночь и выключали.

– Так, – задумчиво сказал старик, – ну и…

– У парня этого нашлись заступники, его выпустили, а через пару месяцев Матвеев убежал, я же вам писал о подробностях. Так вот. Рванул он прямо к этому Олегу Тузову. Видно, больше некуда было бежать. Там он отсиживался сутки, а наутро мы его накрыли. Тут ему и конец пришел.

– А парень был свидетелем его смерти?

– Ну конечно! Не он один, полгорода видело.

– А где сейчас этот Олег?

– Да где ему быть, в Тихореченске, наверное, или домой уехал, ведь каникулы начались.

– А с ним потом кто-нибудь беседовал, расспрашивал? Почему Матвеев побежал именно к нему, что рассказывал? Ведь наверняка они о чем-то говорили. – Старик не смотрел на своего гостя и разговаривал, казалось, с самим собой.

– Не знаю, – промямлил Степа. Он осоловело посмотрел на старика, – не думаю; может, кто и интересовался, а из наших… – Он вяло махнул рукой.

– Ну что ж, – многозначительно произнес старик, – очень жаль, очень жаль! – Было непонятно, кому он произнес эти слова: Степе ли, совсем задремавшему за столом, или себе. – Давай-ка, Степушка, иди отдыхать, нечего за столом дремать, – стал он расталкивать своего гостя, – на кроватку ложись, там удобнее будет.

Козопасов неуверенно поднялся и побрел, поддерживаемый стариком. Он тяжело бухнулся на древнюю кушетку и тут же захрапел. Старик некоторое время задумчиво смотрел на Козопасова, потом, видимо, приняв решение, кивнул головой и вышел из комнаты.

Козопасов проснулся среди ночи оттого, что очень хотелось пить. Язык шершавым рашпилем ворочался во рту, скреб по пересохшему небу.

«Вроде и выпил чуть-чуть, – размышлял Козопасов, – где, интересно, у старика вода?» Он попытался встать, но ничего не получилось. Тело как будто налилось свинцом. Вместе с тем сознание работало четко и ясно. Вчера старикашка вроде остался им недоволен. Вспомнилось вдруг, как пришел он с отцом впервые в этот домик. Как униженно и подобострастно держался отец. Старик уже и тогда был немолод. Время, казалось, не меняло его. В тот первый раз он долго и цепко разглядывал подростка.

Степан не понял причину подобострастия отца, который обычно держал себя с посторонними высокомерно и заносчиво.

– Что это за старикашка? – спросил он, когда они возвращались домой, и тут же получил оплеуху.

– Не старикашка, а Мастер, – шепотом, но очень почтительно поправил его отец. – Очень большой человек, очень!

Так в тот раз Степан и не разглядел, что же в старике такого значительного.

Только после следующего совместного посещения домика на окраине отец неохотно, полунамеками сообщил, что старик – руководитель религиозной секты, какой именно – Степан не понял, и обладает огромным могуществом. Характер этого могущества снова остался неясен.

Степан в ту пору относился скептически к разного рода религиозным помешательствам. Вся эта муть его нисколечко не интересовала. К тому же в ту пору слово «сектант» было просто ругательным. Больше занимало Степана другое: как отец, человек грубый и недалекий, сквернослов и любитель выпить, мог увлечься религией?

«Может, грехи замаливал?» – размышлял он.

Но в обычной жизни отец не был похож на кающегося грешника. Заместитель директора крупного продовольственного магазина, он жил по-купечески широко и вольготно, не стесняя себя в расходах. Перепадало от его щедрот и Степану. Жизнь казалась подростку прекрасной и без этих подозрительных стариков. И Степа перестал даже вспоминать о посещении домика на окраине. Но однажды старик напомнил о себе сам. В тот день он впервые появился у них в доме. Отец, перед этим веселившийся в шумной компании, сразу присмирел. Гости тут же разошлись, и они со стариком заперлись в кабинете, а на другой день отец со Степаном отправились в уже знакомый домик.

Поехали туда на такси, но за пару километров от цели отпустили машину и пошли пешком. Дело было под вечер, накрапывал дождь, и Степан не понимал, что происходит, почему отец так странно себя ведет. «Может, они – шпионы, – мелькнула нелепая мысль, – религиозность – для отвода глаз?» Но, памятуя об оплеухе, Степан молчал.

Когда вошли в дом, Степан обнаружил, что, кроме них, здесь присутствуют еще несколько человек, в основном пожилые люди, если не сказать старики. Степан недоумевал: зачем его сюда привели, неужели отец хочет приобщить к своим сектантским связям?