Образ врага

16-прутский, 17-беломоробалтийский, 18 — камский,

19 — волжско-камский, 20 — западные и северные коми,

21 — мордва-эрзя, 22 — мордва-мокша,

23 — волжско-камско-степной, 24 — степной.

_{[Восточные славяне. Антропология и этническая история, М., 2002.]}

Особо следует выделить проблему метисации, которой антропологи уделяют внимание по большей части ради исторических изысков — выявления генетической связи одних народов с другими и, якобы, связанной со смешением территориальной картиной распределения расовых типов.

Попытка выделить в средневековом русском населении группы с разным углом выступания носа не дала заметных результатов. Зато удалось наблюдать убывание этой величины с запада на восток. В целом на западе и юге от русского ядра более распространены «носатые» типы, а на севере чаще встречаются более плосконосые типы, что хорошо видно из реконструкций облика наших предков. К сожалению, изменчивость выступания носа в западном направлении часто считается существенной настолько, что ее рассматривают как отражение монголоидной примеси, идущей с востока. Мысль о «примесности» антропологических черт дает слишком широкий простор для продления в пространстве неких «следов», которые на самом деле вполне могут быть не привнесенными, а благоприобретенными в исходном антропологическом материале.

Данное предположение подтверждается тем фактом, что южные кочевники и даже татаро-монгольское нашествие оставили лишь едва заметные следы в антропологическом облике восточных славян, а в последующий период наблюдалась «европеизация» восточно-славянского населения (в сочетании со снижением дисперсности признаков), что можно объяснять как продолжением возвратной миграции славян с запада, так и дрейфом генотипа к своему исконному состоянию.

Признаком монголоидности считается эпикантус. Он встречается у монголоидов в 70–95 % случаев. У современных русских эта особенность не встречается вовсе. По данным археологии с большой натяжкой можно говорить о монголоидности, выявленной по измерениям черепов степной зоны Восточной Европы. Эти признаки в той же мере можно считать местной особенностью, созданной без всякой метисации. Смешно также говорить о «монголоидности» лапоноидов Русского Севера, у которых эпикантус встречается в 1–2% случаев.

Роль метисации при колонизации Русского Севера, судя по южным тенденциям, также преувеличена. В изменении антропологического типа, вероятнее всего, большую роль сыграла малочисленность славянских колонистов, образующих замкнутые поселения, а также условия их проживания с учетом климата и вынужденной эндогамии. Смешение признаков материальной культуры свидетельствует вовсе не о мирном характере миграции, а о том, что заимствованные образцы культуры оказывались для колонистов более приемлемыми и необходимыми для выживания, чем традиционные.

Принято говорить о том, что на территории расселения славян наблюдалось столкновение двух антропологических типов. Якобы, в пользу этого предположения говорит градиент комплекса признаков по направлению восток-запад. К востоку усиливается концентрация типа с уменьшенным углом выступания носа, тенденцией к мезокефалии, меньшим размерам черепа, более узкому лицу, большему зигомаксиллярному углу горизонтальной профилировки лица, более широкому носу и меньшему выступанию переносья. Данный комплекс признаков более выражен в восточных группах славян (вятичи, кривичи ярославские, костромские и владимирские), а противоположный ему — в западный группах (волыняне, древляне, полоцкие кривичи). На западное родство славян указывает наличие «западнославянского» комплекса признаков у некоторых групп латгалов, земгалов и жемайтов. Признавая эти различия, их можно отнести к совершенно иным причинам — столкновению территориальных особенностей, возникающих в силу различия природно-ландшафтных зон, достаточно отчетливо меняющихся в том же направлении восток-запад.

Валдайцы близки к белорусам, некоторым польским и литовским группам; восточные великороссы, напротив, близки к более восточным финским группам. Из этого факта был сделан вывод, что восточный великоросс представляет собой ответвление древнего автохтонного населения вместе с финнами, а валдаец — переселенец с Запада. Западные корни имеет также южнорусское население, переселившееся на Украину после монгольского опустошения земель Киевской Руси. При этом нет никаких данных, которые опровергали бы обратный вывод — о корневой природе русского антропологического типа, который дал ответвления на запад и юг. С нашей точки зрения, именно этот вывод является более обоснованным, чем противоположный ему.