Читаем Образ и предвкушение полностью

– поддаваться коварству образов и окунуться в мир их иллюзорной действительности или

– понимая необходимость и значимость образов, пытаться сохранить «внутреннее видение реальности».

<p>17. Удвоение …</p>

«но исцелиться не желаю…»

А.Пушкин

«Печаль ресниц, сияющих и черных,

Алмазы слез, обильных, непокорных,

И вновь огонь небесных глаз,

Счастливых, радостных, смиренных, -

Все помню я… Но нет уж в мире нас,

Когда-то юных и блаженных!

Откуда же являешься ты мне?»

И.Бунин

Порыв ветра, мимолетный запах, возникший звук, имя … в одно мгновение могут вызвать к жизни воспоминание. Воспоминание настолько живое и зримое, что, кажется, еще чуть-чуть, и оно станет реальностью. Хочется оглянуться, всмотреться, окликнуть, чтобы убедиться, – да, так оно и есть. Это действительно.… Но, нет. Это только воспоминание.

КОММЕНТАРИЙ.

Образ это удвоение человека и всего того, что его окружает. Того мира, который существует только и исключительно для него. Существует он сам, такой, какой есть, и существует его образ. Образ и для себя и для других. Причем это удвоение остается и после смерти. Те, кто помнит человека, помнят его образ.

Цвет небесный, синий цвет,

Полюбил я с малых лет.

В детстве он мне означал

Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг

Я вершины дней своих,

В жертву остальным цветам

Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.

Это цвет любимых глаз.

Это взгляд бездонный твой,

Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.

Это краска высоты.

В этот голубой раствор

Погружен земной простор.

Это легкий переход

В неизвестность от забот

И от плачущих родных

На похоронах моих.

Это синий негустой

Иней над моей плитой.

Это сизый зимний дым

Мглы над именем моим.

Н.Бараташвили

Образ мимолётен и дан для восприятия только в данный момент. Всё уже будет потом и того, что было, нельзя повторить. И образ в каждый момент хоть немного, но иной. Но вот в памяти он остается постоянным. Всякое описание образа это воспоминание о нём, и не более того. Причём неясно, что в этом описании от правды, истины, а что от преувеличения, фантазии. Да, впрочем, никто и не задаётся такой целью, понять. Зачем? Ведь описание образа само создаёт образ. Неважно, что оно не соответствует реальности. И ничего сделать нельзя. Ведь описать мгновенную вспышку образа нельзя. Описать истину образа значит раскрыть его суть, разрушить его.

В образе действительность проявляется как субъективная реальность, это тоже реальность, несущая творческое начало.

Образ отвечает на вопрос: «Кто ты?». Аудитория и каждый, кто её составляет, хотят определённости, хотя в ней будет очень мало от действительного познания. Предъявление нового образа это нарушение сложившегося положения, нарушение определённости аудитории. Пытаясь определиться, она спрашивает: «Кто пришел? Зачем? Почему? что от него можно ждать?!». Отвечая на вопросы, исполнитель создаёт некую копию самого себя, «вписываясь» в сложившуюся систему образов, становится для аудитории либо чужим, либо своим. В любом случае для аудитории это вполне значимая и необходимая определенность.

ОПРЕДЕЛИТЕСЬ –

– у вас есть образ или

– все воспринимают вас таким, каким вы есть на самом деле.

<p>18. Образ как инструмент</p>

«…ничто не существует просто так, от

природы, все вещи существуют только

от вызова, который им бросается и на

который они вынуждаются отвечать».

Ж.Бодрийяр

«Образ абсолютно практичен».

П.Сэлфинг

Западная цивилизация формирует инструментальное сознание, в рамках которого всё, что окружает человека рассматривается в прикладном плане – зачем, для чего, как можно применить, использовать и т.п. Уже пройдена точка обратимости, когда еще можно было что-то в этом изменить. И даже образ, который для русского сознания никогда не имел прикладного характера, превращается в инструмент.

КАК ЭТО ПРОИСХОДИТ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Человек 2050
Человек 2050

Эта книга расскажет о научных и социальных секретах – тайнах, которые на самом деле давно лежат на поверхности. Как в 1960-х годах заговор прервал социалистический эксперимент, находившийся на своём пике, и Россия начала разворот к архаичному и дикому капитализму? В чем ошибался Римский Клуб, и что можно противопоставить обществу "золотого миллиарда"? Каким должен быть человек будущего и каким он не сможет стать? Станет ли человек аватаром – мёртвой цифровой тенью своего былого величия или останется образом Бога, и что для этого нужно сделать? Наконец, насколько мы, люди, хорошо знаем окружающий мир, чтобы утверждать, что мы зашли в тупик?Эта книга должна воодушевить и заставить задуматься любого пытливого читателя.

Евгений Львович Именитов

Альтернативные науки и научные теории / Научно-популярная литература / Образование и наука
Люди на Луне
Люди на Луне

На фоне технологий XXI века полет человека на Луну в середине прошлого столетия нашим современникам нередко кажется неправдоподобным и вызывает множество вопросов. На главные из них – о лунных подделках, о техническом оснащении полетов, о состоянии астронавтов – ответы в этой книге. Автором движет не стремление убедить нас в том, что программа Apollo – свершившийся факт, а огромное желание поделиться тщательно проверенными новыми фактами, неизвестными изображениями и интересными деталями о полетах человека на Луну. Разнообразие и увлекательность информации в книге не оставит равнодушным ни одного читателя. Был ли туалет на космическом корабле? Как связаны влажные салфетки и космическая радиация? На сколько метров можно подпрыгнуть на Луне? Почему в наши дни люди не летают на Луну? Что входит в новую программу Artemis и почему она важна для президентских выборов в США? Какие технологии и знания полувековой давности помогут человеку вернуться на Луну? Если вы готовы к этой невероятной лунной экспедиции, тогда: «Пять, четыре, три, два, один… Пуск!»

Виталий Егоров (Zelenyikot) , Виталий Юрьевич Егоров

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Научно-популярная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука