Читаем Образ и предвкушение полностью

Образ предназначен для представления, человек с его помощью заявляет себя и о себе, делает видимым то, что хочет показать и невидимым то, что ему невыгодно. Эти видимости обращены аудитории, и она воспринимает их как единственную реальность.

Представление образа рассчитано на привлечение внимания аудитории, и исполнитель старается «захватить» её полностью. Он стремится определить, что может заинтересовать аудиторию, что разбудит её воображение, чего ей не хватает и чем она сознательно или подсознательно хочет обладать. Правда, редко кому это удаётся.

Профессионально созданный образ соблазняет тем, что позволяет аудитории погрузиться в собственную мечту, впрочем, без реального шанса её реализовать, так как достижение этой мечты приведет к полному и окончательному разрушению образа и, тем самым, этой мечты. Видимости образа – это проявления свойств, особенностей носителя образа, которые специально подобраны, откорректированы и объединены в некую систему, чтобы соблазнять аудиторию. Они представляют новое, отдельно от носителя отстоящее, явление, существующее в сознании аудитории и носителя образа.

Образ всегда содержит тайну, о существовании которой редко кто знает. Впрочем, аудитория чувствует в образе тайну, которую пытается разгадать. Но образ охраняет её, прибегая к излюбленному методу – он создаёт собственные тени. Всякого, кто хочет понять образ, проникнуть в него и, тем более, попытаться разрушить, ждут ловушки, ложные пути, мистификации. Разобраться в этом бывает порой не просто, и иной «бросает» познание образа, предпочитая спокойное и комфортное общение с ним.

Одной из теней является слово, в которое постоянно обращается образ. Он готов бесконечно рассказывать о себе, представляя все свои видимости. С помощью слова человек выражает и действительность, и мнимость, что при малых затратах даёт большой эффект, позволяя манипулировать смыслами, оправдывать, обвинять и т.п. Только мысль – истина, а образ, всего лишь, правда.

Образ необходим человеку. С его помощью он решает свои задачи, общается с аудиторией и, через образы других, воспринимая аудиторию. В этом смысле, образ есть средство деятельности.

ВЫБИРАЙТЕ -

или

– вы уже понимаете, что такое образ и не следует дальше углубляться

или

– все же следует определить более точное понимание образа?

Первый выбор позволяет отложить книгу и заняться более важными делами, а второй – потребует, как минимум, её прочтения.

ОНЕГИН И ПУТИН.

Возможно, в русской литературе первый, «хрестоматийный», образ создан А.Пушиным. Мы не знаем, зачем он это сделал, что хотел сказать и почему именно Евгений Онегин стал героем. Но одно можно сказать точно, А.Пушкин, скорее всего сам того не осознавая, предложил для русской культуры систему создания образов аудитории, от которой потом уже никто не отходил.

1. Предыстория образа.

ОНЕГИН – «наследник всех своих родных, родился на брегах Невы. Ребенком был резов, но мил, учился всему шутя. Не докучали моралью строгой, слегка за шалости бранили. Судьба Евгения хранила».

Итак –

1. всегда давайте предысторию образа, добавляя какие то почти интимные подробности, которые, впрочем, не нарушают его тайны.

2. Особенности образа в момент его представления.

ОНЕГИН – «молодой повеса, острижен по последней моде, как дэнди лондонский одет, он по-французски совершенно мог изъясняться и писал, легко мазурку танцевал и кланялся непринужденно. Имел он счастливый талант без принужденья в разговоре коснуться до всего слегка с ученым видом знатока хранить молчанье в важном споре и возбуждать улыбку дам. Он рыться не имел охоты в хронологической пыли, но дней минувших анекдоты хранил он в памяти своей. Зато читал Адама Смита, умел судить о том, как государство богатеет и чем живёт и почему не нужно золота ему. Что занимало целый день его тоскующую лень – наука страсти нежной, непостоянный обожатель. Философ в осьмнадцать лет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Человек 2050
Человек 2050

Эта книга расскажет о научных и социальных секретах – тайнах, которые на самом деле давно лежат на поверхности. Как в 1960-х годах заговор прервал социалистический эксперимент, находившийся на своём пике, и Россия начала разворот к архаичному и дикому капитализму? В чем ошибался Римский Клуб, и что можно противопоставить обществу "золотого миллиарда"? Каким должен быть человек будущего и каким он не сможет стать? Станет ли человек аватаром – мёртвой цифровой тенью своего былого величия или останется образом Бога, и что для этого нужно сделать? Наконец, насколько мы, люди, хорошо знаем окружающий мир, чтобы утверждать, что мы зашли в тупик?Эта книга должна воодушевить и заставить задуматься любого пытливого читателя.

Евгений Львович Именитов

Альтернативные науки и научные теории / Научно-популярная литература / Образование и наука
Люди на Луне
Люди на Луне

На фоне технологий XXI века полет человека на Луну в середине прошлого столетия нашим современникам нередко кажется неправдоподобным и вызывает множество вопросов. На главные из них – о лунных подделках, о техническом оснащении полетов, о состоянии астронавтов – ответы в этой книге. Автором движет не стремление убедить нас в том, что программа Apollo – свершившийся факт, а огромное желание поделиться тщательно проверенными новыми фактами, неизвестными изображениями и интересными деталями о полетах человека на Луну. Разнообразие и увлекательность информации в книге не оставит равнодушным ни одного читателя. Был ли туалет на космическом корабле? Как связаны влажные салфетки и космическая радиация? На сколько метров можно подпрыгнуть на Луне? Почему в наши дни люди не летают на Луну? Что входит в новую программу Artemis и почему она важна для президентских выборов в США? Какие технологии и знания полувековой давности помогут человеку вернуться на Луну? Если вы готовы к этой невероятной лунной экспедиции, тогда: «Пять, четыре, три, два, один… Пуск!»

Виталий Егоров (Zelenyikot) , Виталий Юрьевич Егоров

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Научно-популярная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука