Обратный отсчёт

— Кто именно забрал дело?

— Вопрос простой, отвечаю с лёгким сердцем: лично председатель комиссии Давид Люпидадзе.

— Грузин, что ли?

— Да там грузинского — только фамилия. Наш, коренной москвич… Гхм… Комментарий хочешь?

— Конечно!

— До недавнего времени с Сенковским состоял в шапочном знакомстве… А прошлым летом вдруг стал другом. И построил себе новый дворец в Барвихе — по соседству с первой резиденцией Сенковского.

— Вот же наглость! И не боятся ведь…

— Замечание не принимается: бояться этим титанам совершенно нечего. И некого. Далее: Люпидадзе — человек редкой природной хитрости, очень живучий, очень влиятельный, могущественный и с огромными связями. Недавний пример: мешал ему один министр… Гхм… Ну, в общем, там теперь другой министр…

— Да, вот это мы упёрлись…

— Ещё как упёрлись! Прогноз хочешь?

— Да я уже понял — хорошего ведь всё равно ничего не скажете…

— Зато будешь знать, с чем завязались. Люпидадзе имеет статус, примерно равный вице-премьерскому. Чтобы только допросить его, в присутствии адвоката, вам понадобится постановление думской комиссии по этике. Сплетни и слухи тут не проходят, это очень высокий уровень: основанием для такого постановления может быть лишь наличие материалов, явно указующих на преступную деятельность. Улавливаешь?

— Да уж… А чтобы добыть такие материалы, надо, как минимум, допросить Люпидадзе и получить признательные показания… Получается замкнутый круг.

— Какой ты догадливый! Да, и вот ещё что, Иванов…

— Что?

— Я обязан доложить о нашей беседе. Вы же государственная комиссия, твой визит эквивалентен инспекции чиновника высшего эшелона.

— Ну ни фига себе…

— А ты как думал! Я говорю: почитай на досуге комментарии ДСП, пригодится… Так вот: Генерального сегодня нет — он весь день на Совбезе. Докладывать буду завтра, на утреннем совещании. А мы там будем не одни, так что, сам понимаешь…

— Спасибо, Игорь Викторович. Я ваш должник…

* * *

Правильно говорят: «Сытый голодного не разумеет»…

Витя, недавно плотно отобедавший, сидел боком на широченном подоконнике, беспечно болтал ногой и бездумно рассматривал гуляющих внизу прохожих. Очень может быть, что он как раз в этот момент напряжённо размышлял, но создавалось именно такое впечатление: бездумно болтает ногой и беспечно рассматривает. Или наоборот…

Иванов пообедать не успел — некогда было, но голода, равно как и других драйвов, не ощущал. Всё существо мудрого полковника было заполнено горечью поражения, досадой на самого себя и злобой против неправильно устроенного мира. Впрочем, нет — один драйв присутствовал. Хотелось дать пинка сытому благодушному Вите, хлопнуть дверью и уйти. Насовсем. В Управление контрразведки. И спокойно работать по профилю и не заниматься разными бредовыми проектами…

— Ну всё, считайте, что завтра с утра разработка закончена, — вот так отреагировал Витя на доклад Иванова. — Да нет, не потому, что вы Трофимову «сдались» — не надо себя винить. С утра, с вечера ли — это уже неважно. Тут ведь вопрос не в этом… И даже не в самом Люпидадзе — хотя он и сам по себе весьма достойный противник… Я прекрасно знаю, кто за ним стоит. Это неприступная стена, надо быть полным бараном, чтобы пробовать с такой стеной бодаться…

Это была самая невероятная оперативная разработка в жизни Иванова.

Полковник привык к напряжённой борьбе за каждый клочок информации, к многомесячному ожесточённому противостоянию с изощрённым в искусстве маскировки и конспирации противником… Учитывая могущество и необъятные возможности нынешних оппонентов, следовало ожидать, что сейчас будет всё то же самое, только на порядок сложнее и опаснее, и затянется не на один год…

А всё расследование заняло едва ли полдня…

Противник не счёл нужным напрягать извилины для разработки хитроумных планов — всё было настолько неприкрыто и нагло, что в дрожь бросало! Им даже лень было на местах происшествий организовать скрупулёзную работу по поиску возможных улик: просто взяли и спалили всё дотла, подобно диким варварам…

— Знаете, Петрович…

— Что?

— То, что я вам скажу сейчас, — это не откровение. Это общеизвестный факт… Вы хорошо поработали, всё сделали как надо… Но не вы первый, не вы последний, это надо понимать… Вот на этой самой стадии у нас в стране обычно умирают самые громкие и скандальные дела.

— На стадии разных непробиваемых Люпидадзей?

— Ну, Люпидадзе — это лишь стена, фасад. Но в принципе — да, по факту выходит, что именно на них… Я прекрасно понимаю отчаяние матёрых «важняков», и вообще, всего оперсостава, которые выкладываются до последней капли, работают мастерски и талантливо, доводят дело до победного конца… Остаётся вроде бы мелочь: повязать гада, и всех делов… А тут — раз! Дело передайте, получите бумажку…

— Не надо меня утешать. Я не мальчик, всё понимаю… Не понимаю одного: за каким чёртом тогда вообще создали Комиссию? Чем мы лучше всех этих бесправных «важняков» и оперов? Мы имеем на руках конкретные факты: четыре поджога, пропавшая без вести семья и плюс две очень сомнительные смерти…

— Давайте оставим эту неблагодарную тему. Люпидадзе нам не дадут. И точка.