Обратной дороги нет (cборник)

Я лежу, прислушиваясь к тишине. Риттер спит. Я понимаю, что так долго продолжаться не может. Сегодня я отказался от ужина, предоставив Риттеру самому заботиться о себе. Подозрения лейтенанта от этого только усилились, конечно. Он разогревал консервы, варил кофе — доносились дразнящие запахи. Я поел всухомятку, не разводя огня, когда уже стемнело. Теперь я не сплю. Высоко в небе висят холодные звёзды. «…И звезда с звездою говорит…» Удивительный образ тишины. Как будто поэт так же лежал в ледяной пустыне. и смотрел на звёзды в мёртвой тишине, когда кажется, что можешь подслушать шёпот звёзд. Я вижу их как будто сквозь редкую кисею. Даже ночью зрение не восстанавливается полностью. А завтра, судя по всему, снова будет солнечный день. И завтра Риттер наверняка сделает выводы из моего странного состояния. Больше мне не удастся скрывать свою слепоту.

…Вероятно, я всё-таки задремал. Меня разбудил страшный треск. Со скрежетом рушился мир, а мы проваливались в пропасть. Леденящий холод охватил всё тело — спальный мешок полон воды. Несколько мгновений мы отчаянно барахтались, пытаясь вызваться наружу, но наши судорожные рывки только всё глубже погружали нас в воду. Это было как в страшном сне. Отчаянно закричал Риттер.

Наконец мне удалось уцепиться за ледяной выступ. Пока я поддерживал нас обоих на поверхности воды, Риттер пытался вылезти из мешка. Ничего не получалось. Мы были накрепко спелёнаты вместе.

Застывшие руки соскользнули с выступа. Мы снова погрузились с головой. Но через мгновение я почувствовал, что подымаюсь. Судорожно глотнул воздух.

На этот раз за льдину уцепился Риттер. Я перевёл дыхание и, сжавшись в комок, резким движением вытолкнул лейтенанта из горловины мешка. Следом удалось выбраться и мне.

Едва брезжил рассвет. В воде, у края расколовшейся льдины плавали наши сапоги, одеяла, рукавицы. Риттер уже вылезал на край льдины. Я выловил и выбросил на льдину сапоги Риттера и свои унты. Потом подтащил к себе спальный мешок. Один вытащить его из воды я не мог. Риттер, наклонившись, поймал мешок с другой стороны.

Я тоже выбрался на лёд.

Быстро расходилась широкая полынья. Она прошла как раз под местом нашего ночлега. Риттер прыгал как сумасшедший, пытаясь согреться. Потом он бросился к саням. По счастливой случайности они остались на нашей половине льдины. Риттер стал торопливо выбрасывать из саней куски дерева, тряпьё, керосин — всё, что могло гореть.

Замёрзшие руки плохо слушались. Ветер задувал спички.

— Дайте мне… — стуча зубами, проговорил Риттер.

Я отдал коробок. Риттер разжёг костёр с одной спички.

Пока огонь разгорался, мы бегали и прыгали вокруг. Постепенно согрелись ноги. Мы сняли одежду, выжали её и развесили сушить у костра.

Сами, завернувшись в одеяла, сели как можно ближе к огню. Звёзды скрылись. Наш костёр был, наверное, единственным пятнышком света на сотни километров вокруг. Снова послышался грохот. Казалось, рушились скалы. И ещё, и ещё…

— Льды, — тихо проговорил Риттер. — Осенняя подвижка.

Он невольно придвинулся ко мне.

Костёр догорал. Одежда наша высохнуть как следует не успела, пришлось натягивать сырой комбинезон и мокрые унты. Тело бил озноб. Мы нагребли высокий снежный вал вокруг костра и накрыли его сверху брезентом. Здесь мы были защищены от ветра, но озноб не проходил.

— Грелки! — вдруг крикнул Риттер. — Где грелки?! Мне показалось — он бредит.

— Какие грелки?

— Warmebeutel! Химические грелки! Они были в моём рюкзаке. Где они?

Риттер притащил из саней свой рюкзак. Со дна посыпались белые пакеты с неизвестным мне порошком.

— Вот они! Почему вы молчите?

— Я берёг их на крайний случай, — сказал я.

Риттер посмотрел на меня как на безумного. Откуда мне было знать, что это химические грелки. Во всяком случае, хорошо, что я их сберёг до сегодняшнего дня.

Грелки оказались замечательными. Стоило их намочить, как они начинали нагреваться, ровно и сильно. Под нашей влажной одеждой они действовали отлично. На остатках догорающего костра мы вскипятили воду. Я всыпал в котелок треть банки кофе. От крепкого обжигающего напитка по всему телу растеклось блаженное тепло. Мы возвращались к жизни.

Риттер вдруг окинул меня внимательным взглядом. Потом поднялся. Вышел из убежища. Я следил за ним, приподняв брезент. Риттер, пытливо оглядываясь по сторонам, прошёлся по льдине. Заглянул в сани. Не спеша вернулся обратно. На губах у него появилась странная усмешечка.

— Что-нибудь потеряли? — спросил я.

— Да. Вы не знаете, где мой автомат? Он так и сказал «мой автомат».

Я машинально схватился за грудь. Автомата не было. Я потерял его во время вынужденного купания. У меня теперь остался только пистолет.

В прорезиненном мешке Дигирнеса лежал запасной магазин. При свете угасающего костра я вычистил парабеллум. Перезарядил обойму сухими патронами для автомата. К счастью, они были одного калибра. Риттер, не говоря ни слова, внимательно следил за моей работой. Я спешил. Мне нужно было закончить её до того, как взойдёт солнце.

4

Холодное неумолимое солнце подымалось над миром. Боль возвращалась. Дальше идти вслепую я не мог.