Обратимость

В таком духе Легран распространялся еще полчаса, я уже начала скучать, думая, когда же они перейдут к делам. Позже, исчерпав одну тему, Легран перешел на вообще что-то отстраненно-философское. Он распространялся об особенностях духовного мира человека и о своих наблюдениях, опирающихся на его познания в области мистики и психологии. Тут уж я совсем заскучала, в негодовании покусывая губу, я смотрела то на доктора, то на Баррона. Эти двое, казалось, прекрасно себя чувствовали и совершенно не обращали на меня внимания. Зачем Баррон взял меня с собой? Он решил помучить меня? Не выдержав по истечению двух часов их беседы, я поднялась и скромно сообщила, что ненадолго отлучусь. Вздохнув с облегчением, я устремилась из шумного душного зала в комнату для отдыха при входе в ресторан. Там звучала фоновая музыка, свет едва сочился из настенных бра, и можно было расслабиться на мягких диванах. Наконец-то появилась возможность отдохнуть от никчемной беседы и от постоянного напряжения. Я просидела на диване минут двадцать, просидела бы еще дольше, но мое отсутствие выглядело бы неэтично. Нехотя я поднялась и направилась в зал. Мой шаг был неспешный, поэтому я заметила, что Легран, сидевший напротив Баррона, теперь подсел к нему совсем близко, таким образом, двое мужчин оказались ко мне спиной. Подойдя поближе, я услышала, что Легран, доверительно мурлыча, что-то объясняет директору, на лице которого читалась такая неожиданная сосредоточенность, словно дело касается жизни и смерти.

– Вот поэтому ее и клонит в сон, я вам говорю… – тут я не расслышала, так как его тон, и без того негромкий, сделался тише, – так что не каждый выдержит натиск… – тут мне помешал шум зала. Я, раздраженная, подошла поближе и вытянула шею, пока Легран продолжал свою речь.

– В общем, настоятельно рекомендую послушать мой совет. Я редко ошибаюсь, а вы ничего не потеряете в любом случае. Если все пойдет, как я вам сказал, то вы только выиграете.

Стоять за их спинами дольше уже не позволяла совесть, тем более Легран, перейдя с полутонов на полный голос, отодвинулся от лица Баррона. Мужчины заметили меня, и Легран вновь пересел на свое место. Он устремил на меня короткий внимательный взгляд, в первый раз мне показавшийся красноречивым, как будто привычная пелена тумана спала с его лица на время, потом, не меняя выражения лица, он посмотрел на Баррона и кивнул ему слегка. Ну вот, пока меня не было, они успели потолковать о чем-то действительно важном. Я искренне сейчас не понимала, какую функцию выполняла на этой встрече, в голове царила безграничное неведение относительно этого вопроса. Поэтому ничего не оставалось, как удовлетвориться тем, что есть.

Встреча закончилась. Легран опять дружески попрощался с директором и со мной лишь коротким кивком, едва удостоив взглядом.

– Я еду домой, – ответил рассеяно Баррон, пребывая в своих мыслях, – тебя подвезти куда-нибудь?

Отказавшись, я сообщила, что нам совсем не по пути. Ехать с ним в одной машине совсем не хотелось, так как в душе образовались обида и горечь от неоправданных надежд.

Я почти не заметила, как оказалась дома, так как всю дорогу моя голова была занята глубоким мыслительным процессом – размышлениями о поведении Баррона. Увы, только он один обладал исчерпывающими знаниями, но читать его как открытую книгу категорически не получалось, приходилось с потом и мучениями расшифровывать те запутанные иероглифы, которые он в себе заключал. Мне не составляло труда определить, что он все еще чем-то взволнован и ведет более активную деятельность, видимо, пытаясь решить то, что его мучило. Его волнение, как лихорадка, передавалось и мне с той разницей, что мне оно доставляло гораздо большие мучения, как вторичный синдром, потому что я не знала, от какой болезни умираю и, соответственно, чем ее лечить. Из глаз от бессилия потекли скупые слезы. Я всем сердцем стремилась к ним, но меня не пускали.

– Я к вам по поводу последней просьбы, надеюсь, вы помните какой, – сообщила я на следующий день, войдя в кабинет к директору, исполнившись решимости, – стоит ли рассчитывать на то, что можно и далее продолжать надеяться на ваше положительное решение?

– Стоит, – как-то задумчиво нехотя ответил Баррон, не глядя на меня. Он что-то искал на столе или делал вид, что ищет. Я решила не мучать его своим присутствием и добавила:

– В любом случае, если вы меня допустите к ним, я, возможно, смогу ответить на многие ваши вопросы, значительно облегчить вам жизнь при этом, не прибегая к тем средствам, которых вы опасаетесь. Если я пойму, что не могу быть полезной, то непременно дам знать об этом и отступлю добровольно.

Баррон, все еще не глядя на меня, закивал головой и ответил отстраненно:

– Да, да, да. Конечно.

Во мне взметнулось негодование от такой пренебрежительности к просьбе и ко мне самой. Однако Баррон не реагировал, и, чтобы не расстроиться окончательно, я развернулась и спешно вышла из кабинета.