Обратимость

Я ошарашено уставилась на доктора, которая так спокойно рассуждала об этом. Мне стало жаль Керранов. Их пичкают этими пустышками – вот и еще одна причина ненавидеть людей. И вообще, совершенно непонятна была логика событий: зачем было устраивать этот карнавал, когда можно просто “одолжить” кровь у кого угодно? Почему они обратились к нам? Непонятно, почему они, существуя целые века, не могли уничтожить нас или подчинить себе, к тому же обладая гораздо большей силой. Что удерживает их от убийств? Неужто их “благородство”. Я поймала себя на мысли, что совершенно не знаю, что входит в это понятие относительно вампиров. Может быть, стоило посмотреть на него с другой стороны?

– Она же слышит, о чем мы тут говорим с вами? Вы надеетесь на чудо? – мой голос заметно дрожал. Наверное, я являла собой жалкую картину. Беатрис хмыкнула.

– Не волнуйся. Не слышит, хотя и в сознании. Если у нее открыты глаза и тело бьют конвульсии – это вовсе не значит, что она слышит сейчас все наши тайны. Она в коме, но только вампирской, если можно так выразиться, – кивнув на колбы, врач продолжила речь. – Это для их же блага. Их кровь поможет нам усовершенствовать наши таблетки и вообще избавит от потребности пить человеческую кровь и плодить низших вампиров.

– А вы думаете, это они их “плодят”? – выпалила я. Она усмехнулась и ответила:

– Конечно. А кто же еще? Не берутся же они из воздуха. Они, небось, и сами не рады, что производят таких существ, вот поэтому и принимают наши услуги.

– Вы думаете, что в итоге можно будет заменить человеческую кровь полностью с помощью таблеток?

Она пожала плечами.

– Все возможно. Я думаю, можно будет. Но кто знает, как поведет себя неизученный вампирский организм.

– Боже мой, но это же издевательство. Их скоро в клетки посадят и будут любоваться ими, как экзотическими животными! – простонала я, чуть ли не плача. – Сам факт таблеток, это ужасно! Они уже не получают с искусственными пустышками того, что должны были бы получать с кровью. Что с ними происходит сейчас тогда, а?

– Это вы у них спросите. Они не идут с нами ни на какой контакт, как видите. Весь мир будет вам благодарен, если вы найдете лазейку в их сердца. Видимо, все нормально, раз молчат.

– А вы думаете, что их гордость позволит им жаловаться?! Мир сам ведет себя так, что они вынуждены все больше закрываться от него! Вы хотите им помочь и своими резкими действиями только отгоняете от себя. Если вы хотите помочь, в конце концов, видимо, придется оставить их в покое теперь! Уже и так заварили кашу…

Помолчав, я добавила:

– Неужели нельзя предоставить им настоящую кровь?

– Вы что, моя милая?! – воскликнула она. – Это дорогое удовольствие. Мы не напасемся на них крови в таком количестве! К тому же они сами согласились на таблетки… С чего бы это вдруг?

Последнюю фразу она произнесла с нескрываемым сарказмом, сверкнув своими маленькими шустрыми глазками.

– Ну конечно, – буркнула я, – у нас все дорого, что жизненно необходимо.

На этом наш разговор закончился. Наступила тишина. Врач собирала колбы, наблюдая за капельницей, маленькими, немного пухловатыми ручками она ловко упаковывала, перекладывала свои банки-склянки и прочие медпринадлежности. Я сидела, понуро опустив голову, и боролась со слезами, которые застилали мне глаза.

Вскоре мы услышали звук двигателя и встрепенулись. Не прошло и минуты, как они вошли в комнату, потягивая носом воздух. Я заметила, как дрожали их ноздри, видимо, они чувствовали запах запрещенного лакомства. Керраны посмотрели на свою подругу, мой взгляд тоже устремился к ней, я чуть ли не охнула. К девушке почти вернулся ее прежний облик, правда, помятость от обескровливания все еще скрадывала черты тела. Стало заметно, как напряженность исчезла из глаз первых двух вампиров, которые оказались в пределах досягаемости моего зрения. Они словно обмякли.

– Спасибо, – бросил один из них, не глядя на нас. Я вздрогнула. Да, сложно, наверное, было сказать это унизительное слово. Осмотревшись вокруг, я заметила, что Беатрис уже выскользнула из домика. И, видимо, направилась к машине, желая поскорей уехать.

Пока двое юношей созерцали свою подругу, я осмелилась задать вопрос одному из них:

– Что с ней произошло?

– Не твое дело, – отрезал он.

– Я интересуюсь не из праздного любопытства, что, мне нельзя ничего знать? – мой прямой взгляд застал его врасплох. Он повернул голову, немного обескураженный моей смелостью.

– Спроси у своего господина, он тебе расскажет, может быть.

– Он сам, наверное, едва ли знает что-то. Не хочу быть вашим врагом и никогда не буду им, как бы вы злостно на меня не смотрели.