Доберман пригрелся и спал рядом. Псу даже такой приём понравился. Когда он соскользнул с кровати и запросился гулять, князь привязал его за ошейник, а прогуляв и терпеливо дождавшись пока девки вымоют ему лапы, вернул к Тани на кровать. Пёс прижался к исхудавшему тельцу девушки и примолк. Когда Таня открыла глаза, она попросила еды для себя и Барона. Что с великой радостью было исполнено. Потом она пожелала остаться с псом одна и всех попросила выйти. Князь дал знак повиноваться. Торопясь, дрожащими руками, Таня отстегнула ошейник, но чуда не произошло. Доберман не превратился в Сержа. Обхватив красивую шею животного руками, горько заплакала. «Что-то произошло непредвиденное, и он останется теперь навсегда псом, — решила она. — В таком случае, мы останемся вместе навсегда, разделив эту горькую судьбу на двоих». Она одарила его поцелуями и прижала к себе. Пёс прибалдел от такого обращения и царской жизни. Получив слабинку, он сам заскакивал к ней на кровать, с правом хозяина укладываясь на подушку. Маменьку, разум девушки, отказывался воспринимать вообще, Таня просто не замечала её. От чего та потихоньку плакала и просила у Бога прощения. Старая нянька, видя, как княжна идёт на поправку, облегчённо вздыхала по-прежнему не отходя от её постели и втихаря, грешным делом, поругивая хозяйку, чья дурь чуть не довела дочь до могилы. И все вздыхали вслед за ней, думая о том, что беда миновала, но будущее княжны видится пока туманным. С большой неохотой отпуская Барона на прогулку с Алексеем и Наташей, Таня просила:
— Аккуратнее с ним, пожалуйста.
— Батюшки светы. Волнуешься, поправляйся быстрее сама. — Живо откликнулся брат.