Обольстительница в бархате

Саймон смотрел в ту же сторону, внешне собранный, но полный внутреннего беспокойства. На его глазах она вдруг из искушенной парижанки превратилась во взволнованную девчонку и в какой-то момент вдруг предстала перед ним настолько беззащитной, что он почувствовал… Что? Стыд? Но за что? Он ведь мужчина. Она — женщина. Их тянуло друг к другу, и они играли в игру, которая стара как мир. Однако вместе с предвкушением от начавшейся партии Саймон ощущал, как что-то гложет его. Какая-то тяжесть на сердце.

Но почему нет? Разве он не выдержал целый час поэтической панихиды? И разве не обязан вновь вернуться туда же?

* * *

Леони показалось, что время в цирке пролетело моментально, и вот она опять сидит в карете с лордом Лисберном. Они ехали по улице Вестминстер-Бридж-стрит назад, на «панихиду», как он выразился вроде бы секунду назад.

Лисберн держал свое слово.

Впрочем, Леони в этом и не сомневалась, иначе никуда не поехала бы с ним.

Да, а еще он наблюдал за ней во время представления, когда думал, что она не обращает на него внимания. Как будто возможно сидеть рядом с мужчиной и не ощущать его присутствия, даже когда на сцену выпорхнула толпа ангелочков, а погонщик вывел на арену слона. А когда Леони обернулась и застала его за наблюдением, он сделался похож на набедокурившего мальчишку, пойманного на месте преступления. Ей захотелось узнать поближе этого мальчишку. Тут ее логика на секунду дала сбой, и внутри что-то щелкнуло.

Но это длилось всего несколько мгновений.

Теперь рядом с ней снова сидел самый красивый мужчина в мире, а она опять стала Леони Нуаро — разумной, трезвой коммерсанткой, способной сложить два и два.

— Вы терпеть не можете его поэзию, однако вернулись в Лондон вместе с лордом Суонтоном, чтобы издать его книгу, — сказала она. — Поразительная лояльность!

Лисберн засмеялся.

— Мужчина должен быть рядом с другом во время испытаний.

— Чтобы защитить его от экзальтированных барышень?

— Нет, этого изначально не было в плане. Мы приготовились к унизительному возвращению. Критики были к нему жестоки. Вы не знали?

— Я не слежу за литературой, — призналась Леони. — Читаю только обзоры спектаклей и концертов и тому подобное, но меня главным образом интересуют описания того, во что были одеты дамы. Времени на литературную критику мне не хватает.

— До выхода сборника «Алцинта и другие поэмы» он опубликовал несколько стихотворений в журналах, — пояснил Саймон. — Критики смешали его с грязью единогласно и безоговорочно. Они разрывали его на части. Стали писать пародии. Это было форменное избиение. До того, как Суонтон увидел эти статейки, он еще не знал, поедет ли в Лондон вообще. Но после такого выбор стал очевиден: вернуться и стоически преодолеть испытания или прослыть трусом.

— Даже не представляла, — удивилась она. — Я была уверена, что его светлость вернулся в Лондон, когда его книга уже вышла, и потому что все только о ней и говорили. Наши дамы так совершенно точно. Я не слышала таких взволнованных обсуждений со времен последнего большого скандала. — Того самого, в который Софи бросилась очертя голову.

— Нам ничего не было известно о том, что здесь происходит, — продолжал Лисберн. — Мы прибыли в Лондон за день до появления книги в магазинах. У нас собралась небольшая компания, и Суонтон не стал нападать на критиков. Для начала, он не был высокого мнения о своем таланте и поэтому не чувствовал себя уязвленным, как любой бы другой на его месте. Мы потом еще пошутили на эту тему в клубе «Уайтс». А уже через несколько дней после нашего приезда нам пришлось допечатывать тираж, и очень быстро. Толпы молодых женщин брали приступом книжные лавки. Продавцы заявили, что не сталкивались с чем-то подобным с того времени, как Хэрриетт Уилсон опубликовала свои мемуары.

Хэрриетт Уилсон была знаменитой куртизанкой. Десять лет назад мужчины платили ей за то, чтобы она не упоминала их имен в своих записках.

— Лорд Суонтон явно затронул сердца молодых женщин, — заметила Леони.

— И пришел от этого в замешательство, как и критики. — Саймон выглянул в окно.

В это время года темнело поздно, да и полной темноты не наступало, были глубокие сумерки. Сегодня вдобавок светила яркая луна, и Леони увидела, что они только что миновали Вестминстерский мост. Она также заметила, как напряжены его челюсти.

— Неожиданный взлет к славе может быть опасным, — сказал Лисберн. — В особенности когда в этом участвуют молодые женщины. Я предпочел бы снова увезти его в Европу, прежде чем… — Он замолчал и пожал плечами. — Большое количество людей сегодня явно встревожило вас. Единственную в зале.

— Когда я вижу столько людей, собравшихся в одном месте, — медленно заговорила Леони, — для меня они все становятся толпой.

Возникла короткая пауза.

— Понимаю, мисс Нуаро. Поэтому я должен стоять в стороне и быть начеку. Но… — Теперь пауза была долгой.

— Но… — повторила она.

— Но у меня появился шанс выкрасть из толпы очаровательную девушку, и я им воспользовался.

* * *