Обольстительница в бархате

– А вам не помешало бы больше узнать о Глэдис. Но тут я бессилен, как видно. Некоторые любят набивать собственные шишки.

Он помог ей подняться на следующий этаж, но отступил, как только увидел приоткрытую дверь и услышал голос кузины. Уже громкий и раздраженный.

В памяти сразу всплыло кошмарное воспоминание о том, как он впервые увидел ее в их доме после похорон своего отца. Прыщавую, угрюмую и дерзкую девчонку пятнадцати лет, которую нельзя было выпускать из классной комнаты. И ее папашу! Знаменитого военного героя, который всеми правдами и неправдами пытался заставить убитую горем вдову согласиться на помолвку ее сына с этим чучелом – его дочерью. Лорд Боулсворт держал себя так, словно покойный был одним из его офицеров, павшим в сражении, и теперь ему нужно взять на себя командование вместо него, а все эти чужие жены, сыновья и дочери существуют лишь для того, чтобы маршировать по его приказу. После своего возвращения в Лондон Лисберн столкнулся с ней пару раз. Помимо очистившегося лица, он не нашел в ней иных заметных перемен. Характер тоже не улучшился. Наоборот, Глэдис стала еще больше походить на своего отца.

– Прошу прощения за то, что придется выступить перед вами в роли труса, развернуться и сбежать, – сказал он. – Но я ничем не помогу вам, если буду крутиться рядом. С Кларой все в порядке. Но вот Глэдис – совсем другое дело. Проще говоря, любезностями мы с ней обмениваться не будем. Она увидит меня, и в ней разыграется юмор самого отвратительного пошиба, какой вы только можете себе представить. Так что мне лучше не усложнять вам работу.

Три четверти часа спустя

– Вы что, ослепли? – воскликнула леди Глэдис. – Только взгляните на меня. Это немыслимо, груди вываливаются из платья. Люди начнут думать, что я отчаянно добиваюсь внимания.

Она посмотрела на трех женщин, которые внимательно смотрели на нее. Ее лицо раскраснелось, как у пьяницы.

В голосе звучала злоба. Но в глазах девушки Леони увидела страдание. Ее светлость оказалась трудным человеком: деспотичной, грубой, нетерпеливой, необщительной, обидчивой. Обычной клиенткой, другими словами.

В настоящий момент леди Глэдис стояла перед трюмо в нижней рубашке и затянутая в корсет благодаря стараниям Джеффрис и моральной поддержке леди Клары. Этому моменту предшествовало настоящее сражение. Между тем лодыжка у Леони болела, голова – тоже, но это было неважно. Настолько же неважно, как и отвратительные манеры леди Глэдис.

Такой шанс выпадает раз в жизни.

– Миледи, один из главных принципов при пошиве платья – подчеркнуть достоинства, – сказала Леони. – Мужчины сосредоточивают свое внимание на женской груди. Ваша грудь – ваше величайшее достоинство.

– Не буду спорить по поводу величайшего, если вы имели в виду огромный размер, – пробурчала леди Глэдис. – Это место у меня не как у Сильфиды, я знаю. – Она злобно посмотрела на леди Клару, которая была слишком величественна для того, чтобы ее сочли Сильфидой. И тем не менее она была исключительно хороша собой: белокура, голубоглаза, с жемчужной кожей и женственной фигурой. И с мозгами! А еще и с ангельским характером.

Природа не одарила леди Глэдис никаким из видов классической красоты. Тусклые каштановые волосы. Незапоминающиеся карие глаза, которые, как и рот, были слишком малы для ее круглого лица. Отнюдь не идеальная фигура. У нее почти не было талии. Зато грудь – роскошная, и очень приличные бедра, хотя в данный момент их мог оценить только искушенный знаток.

– Это вовсе не означает, что у вас плохая фигура, – сказала Леони.

– Ты слышала, Глэдис? – спросила леди Клара. – Разве я не говорила тебе, что ты скрываешь лучшие части своего тела?

– У меня нет таких частей! – отрезала леди Глэдис. – Перестань говорить свысока. Я все вижу в зеркале.

– Позволю себе не согласиться, – возразила мисс Нуаро. – Если приглядеться внимательнее, то вы увидите, что этот корсет не подходит вашей фигуре.

– Какой еще фигуре? – вскинулась леди Глэдис.

– Давайте посмотрим, что будет, если мы снимем корсет.

– Нет! Я уже и так достаточно раздета. Моя портниха дома…

– …судя по всему, злоупотребляет алкоголем, – подхватила Леони. – Я представить не могу, чтобы какая-нибудь модистка в здравом уме и доброй памяти могла бы упаковать свою клиентку в это, как… Как сосиску.

– Как сосиску? – взвизгнула леди Глэдис. – Клара, с меня довольно оскорблений от этой особы.

– Джеффрис, будь любезна, помоги леди Глэдис избавиться от корсета, – решительно распорядилась мисс Нуаро. Модистка, которая отвечала за клиентку, должна была еще закрывать ателье – она подрабатывала починкой одежды.

– Ни за что! – остановила девушку леди Глэдис. – Вы не дотронетесь до меня. Я отказываюсь от обслуживания чахоточной девчонкой, которая говорит на отвратительном подобии французского, что оскорбляет мой слух. Город и без того переполнен невеждами.