Обольщение

Надменный мужлан, подумала она, трясущимися руками наливая ему заварку. Он понял ее предложение как добровольную сдачу. Несомненно. Джулиан принял из рук жены чашку с таким видом, будто она вручала полководцу на поле битвы меч победителя.

— Какой изумительный аромат. Это ваш собственный рецепт, Софи? — Джулиан отхлебнул и снова прошелся по комнате.

— Да… — Казалось, слово застряло у нее в горле. Она пристально следила за ним — он сделал еще глоток. — Душица и… еще кое-какие цветы. Очень успокаивает нервы.

Джулиан с отсутствующим видом кивнул.

— Прекрасно. — Он остановился перед столиком из розового дерева, пробежав глазами по аккуратно расставленным книгам. — Книги, которые читает моя ученая жена. Что ж, посмотрим, насколько ваш вкус достоин сожаления. — Он взял одну, потом другую — в кожаных переплетах. Отпил еще чаю, изучая названия. — Вот как: Вергилий, Аристотель в переводе. Книги достаточно серьезные для среднего читателя. И не такие ужасные. Я тоже читаю подобную литературу.

— Я рада, что вы одобряете мои увлечения, — напряженно проговорила Софи.

Он удивленно посмотрел на нее:

— Вы признаете мою покладистость, Софи?

— Да, вы очень покладисты.

— Вообще-то снисходительность мне не свойственна. Но мне просто интересно знать о вас все. — Он поставил книги классиков на место. — Так, что у нас еще здесь?» Естествознание» Уэсли. Довольно старая книга, по-моему?

— Прекрасная книга о травах, милорд. Там очень много сведений об английских травах. Эту книгу подарил мне дедушка.

— Ах да, травы… — Он положил книгу и взял следующую, сдержанно улыбаясь. — Прекрасно, наконец вижу романтическую чепуху лорда Байрона, проникшего даже в деревню. А как вам нравится Чайльд Гарольд, Софи?

— Очень интересно. А вам, милорд?

Он ответил улыбкой на открытый вызов:

— Признаюсь, почитывал. И должен сказать, что этот человек скорее всего герой мелодрамы. На мой взгляд, он из нескончаемой череды мелодраматических глупцов. Боюсь, мы еще что-нибудь услышим от этих байроновских тоскующих героев.

— По крайней мере Байрон не скучен. Насколько я знаю, сейчас лорд Байрон очень моден в Лондоне, — проговорила Софи, как бы пытаясь нащупать, не сойдутся ли их интеллектуальные интересы.

— Если вы под этим подразумеваете, что женщины буквально бросаются ему на шею, — я согласен. Любого мужчину просто затопчут тысячи маленьких хорошеньких ножек, если такой идиот осмелится появиться на сборище, где присутствует Байрон. — Но Джулиан явно не завидовал поэту, феномен Байрона его просто удивлял. — А что еще на вашей полке? Какие-то тексты по математике?

Софи чуть не поперхнулась, увидев, какую книгу он держит в руках.

— Не совсем, милорд.

Внезапно снисходительное выражение исчезло с лица Джулиана.

— Уоллстоункрафт. «Защита прав женщин»?

— Вы не ошиблись, милорд.

Он поднял глаза от книги и посмотрел на нее, словно прозрев:

— Так вот какие книги вы читаете «? Эту смешную чепуху, изложенную женщиной, которая ничем не лучше уличной потаскушки?

— Мисс Уоллстоункрафт не была… потаскушкой! — горячо возразила Софи. — Она свободный мыслитель. Умная женщина, очень способная.

— Она была куртизанкой. Открыто жила с несколькими мужчинами, не оформляя брак.

— Она чувствовала, что брак — западня. Выходя замуж, женщина полностью попадает под власть мужа. У нее нет никаких прав. И мисс Уоллстоункрафт чувствовала, что такие порядки надо менять. И я с ней полностью согласна. Вы утверждаете, что хотите понять меня. В таком случае вам надо побольше узнать и о моих интересах. Прочитайте Уоллстоункрафт, милорд.

— Я не собираюсь читать идиотскую писанину. — Джулиан отшвырнул книгу в сторону. — И более того, моя дорогая, я не, собираюсь позволять вам отравлять мозги писаниной женщины, которую вообще-то следовало запереть в бедламе, оградить от общества или отправить на Тревор-сквер к профессиональным куртизанкам.

Софи едва сдержалась, чтобы не швырнуть в него свою полную чашку чая.

— Мы заключили договор о моем свободном выборе книг, милорд. Вы собираетесь и его нарушить?

Джулиан одним глотком допил чай, поставил чашку на блюдце и решительно направился к ней. Его лицо пылало холодной яростью.

— Еще одно обвинение в нарушении слова чести, мадам, и я не отвечаю за последствия. Я и так достаточно натерпелся от того фарса, который вы именуете медовым месяцем. Пришло время поставить все на свои места. Я довольно долго потакал вам, Софи. Сейчас вы наконец станете настоящей женщиной — и в спальне, и за ее пределами. Вы будете прислушиваться к моему мнению во всем, даже в том, что читать, а что нет.

Чашка на блюдце опасно зазвенела, когда Софи вскочила на ноги. Непослушный локон снова вырвался из прически. Она попятилась назад, и каблучок домашней туфельки зацепился за кайму пеньюара. Раздался треск — тонкая ткань порвалась.

— Только посмотрите, что вы наделали! — воскликнула она.