- Хорошо. Попробую...
Я обнял его.
- Лети, - сказал. – Лети к свету.
Внизу, у мотоцикла, мой племянник стоял среди битых черепков и прижимал свою девушку. Оба они плакали. Я медленно подошел, шаркая сапогами по пеплу. Пепел и пыль. Коснулся плеча.
- Уже пора.
- Нет! – вскрикнул Павел. – Позволь ей остаться!
- Это от него не зависит, - сказала Магда. – Я обязана. Отпусти меня.
Девушка поцеловала Павла и подошла ко мне. Я обнял ее худенькое тело и в очередной уже раз этой ночью столб белого света вонзился в пурпурное небо мира Между.
Возвращаясь пустыми улицами, мы оба молчали. Только колеса вздымали пепел. Пепел и пыль...
Утром я застал Павла сидящим в кровати. Он недоверчиво качал головой.
- Если бы... ты знал, что мне снилось... – выдавил он из себя. – Это было... Наверное, я с ума сошел. И ты, дядя, тоже мне снился.
- Да, после таблеток случаются кошмары, - мягко сказал я ему.
- Странно, - сообщил племянник. – Я чувствую себя гораздо более спокойным. Как будто бы вновь мог жить. Не понимая. Как-то со всем этим согласился.
Я лишь кивнул.
Ушел он после завтрака. Оделся, побрился, собрал сумку и вызвал такси. Поблагодарил мне. Сказал, что теперь уже справится.
Я уселся на террасе и поглядел на сливы. Подумал, что теперь какое-то время не буду работать.
Потом я очень долго ничего не слышал о своем племяннике и даже не пытался узнать, как у него дела.
Где-то через месяц я получил посылку без обратного адреса. Обычный, пузырьковый конверт. В средине не было письма, всего лишь две квадратные коробочки из прозрачного пластика. В каждой из них лежал кружок отполированного чистого золота, на котором была отпечатана неправильная окружность с упрощенным резным изображением прыгающего дельфина и нечеткими греческими буквами.
Обол.
Мне подумалось, что следует как-нибудь позвонить племяннику и спросить, как там его бывшая, но знал, что этого не сдела.
Я извлек монеты из коробочек и закрутил их на столешнице. Вращались они с пронзительным звуком, захватывая свет офисной настольной лампы.
Обол для Магды.
И обол для Лилит.
Пепел и пыль... – подумал я.