Обнажённый Бог: Феномен

Вторую половину дня осматривали дом и террасы. При доме был огород с интенсивной обработкой земли. Зерновые здесь не выращивали. Видно было, что дом покинули в спешном порядке. Выдвинутые ящики, одежда, разбросанная по блестящему полу, кран с открытой водой. Два старых, наполовину упакованных чемодана в одной из спален. Однако в кладовой осталось полно продуктов: мука, джемы, засахаренные фрукты, яйца, головки сыра. Большой морозильник набит рыбой и мясом. Тот, кто в этом доме жил, явно не жаловал полуфабрикаты и консервы.

Тина заглянула в кухню, где на полках стояли блестящие медные горшки и кастрюли, и неодобрительно фыркнула.

— Они зашли слишком далеко в своем пристрастии к древности.

— Это соответствует нашему теперешнему положению, — возразила Стефани. — Общество потребления не сможет сейчас выжить.

— Не думай, что я откажусь от шелковых чулок, дорогая.

Мойо, Рена и Макфи вскарабкались к маленькому зданию, которое, как они и предполагали, оказалось водонапорной станцией для ирригационной системы. Стефани и остальные принялись приводить в порядок дом. Через два дня ирригационная система заработала. Не слишком совершенно — их присутствие отрицательно воздействовало на некоторые процессоры, но на водонапорной станции имелось и ручное управление. Даже облачность нехотя уступила их натиску. Чистый солнечный свет, какой освещал города и большие группы одержимых, им получить не удалось, зато растения благодарно впитывали фотонный дождь.

Прошла неделя. Выйдя из дома прохладным ранним утром, Стефани имела право быть всем довольной. Однако действительность лишала ее этого права. Она отворила выходившие на лужайку французские окна и босиком ступила на росистую траву.

В небе, как всегда, носились красные облака, тяжело ударяя по издававшему протестующие стоны воздуху, однако на этот раз враждебный туман вступал в более тонкий резонанс. Слух не мог ничего уловить, но на мозг давило что-то, словно кошмарный сон.

Она спустилась на берег озера и, медленно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, осматривала небо, отыскивая в нем ключ к загадке. Чувство тревоги нарастало у нее с каждым днем, и природу ее она не могла распознать. Это «нечто» ускользало от нее за горизонт, словно затаившая злобу луна.

— Похоже, и ты чувствуешь звучание космического блюза? — печально спросил Кохрейн.

Стефани вздрогнула: она не слышала его приближения. Колокольчики на старинном наряде хиппи не звякали, а поступь его по траве была легка. Изо рта торчала огромная сигарета. Пахло она по-другому, не так сладко, как всегда.

Он заметил ее изумление, и борода, раздвинувшись, не скрыла самодовольной улыбки. Пальцы, унизанные кольцами, вынули изо рта коричневую сигарету и держали ее вертикально.

— Угадай, что я нашел на одной забытой террасе? Этот налогоплательщик, мистер Джон Эпплсид, дом которого мы заняли, оказался не таким уж добропорядочным. Знаешь, что это такое? Настоящий никотин. Совершенно нелегальный в этих местах. Классная вещь. Несколько столетий я так не затягивался.

Стефани снисходительно улыбнулась, а он опять вставил сигарету в рот. Ну как еще можно относиться к Кохрейну? Только снисходительно. В этот момент из дома вышел Мойо. Она сразу почувствовала, что и его одолевают тревожные мысли.

— Ты тоже знаешь, что они здесь? — спросила она печально. — Вот, значит, что имела в виду Эклунд, когда она говорила, что княгиня Салдана готовится.

— И лейтенант Анвер, — пробормотал Мойо.

— Земля чувствует приближение войны, знает, что будет кровопролитие. Как это все… апокалиптично. Я-то надеялась, что Эклунд заблуждается, что она просто хочет держать армию в боевой готовности и поэтому пугает ее коварным врагом.

— Она была права, — вступил в разговор Кохрейн. — Кавалерия наготове. Скоро они по нам ударят.

— Но почему по нам? — недоумевала Стефани. — Почему по этой планете? Мы же сказали, что не тронем их. Мы обещали — и держим слово.

Мойо обнял ее.

— Одно лишь наше присутствие является для них угрозой.

— Но это же глупо. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу, чтобы все смирились с тем, что произошло. Вот и все. У нас сейчас есть эта прекрасная ферма, и мы работаем здесь, не делая никому вреда. Здесь хорошо. Мы обеспечиваем себя, и у нас остается время на то, чтобы подумать. Никакой угрозы мы для Конфедерации не представляем. Если бы нам было позволено остаться здесь, быть может, мы смогли бы помочь всем выбраться из затруднительного положения.

— И я хочу, чтобы нас оставили в покое, — сказал грустно Мойо. — Хочу, чтобы они выслушали нас. Только они не станут нас слушать. Здравый смысл и размышления не имеют значения. У них политическая цель — выкурить нас из Мортонриджа. Как только семейство Салдана и другие лидеры Конфедерации сделали это заявление, как им не стало хода назад. Мы оказались на пути несокрушимой пресловутой силы.

— Может, мне вернуться и вступить с ними в переговоры? Они меня знают. И, быть может, выслушают.

Слова ее вызвали у Мойо тревогу, и он крепче ее обнял.