Обманутые сумасшествием

– О чем ты можешь думать, Фабиан? – Оди с любопытством уставился на грубую застывшую маску робота, изредка именуемую его лицом, хотя на самом деле пытался подглядеть его карты.

Айрант был вне себя от бешенства и нервно постукивал пальцами по столу.

– Да о чем он способен думать? У него в голове всего одна запчасть, да и то от другого механизма и вдобавок закрученная не по инструкции… Титановый ублюдок! Потомок самого глюконутого компьютера! Если по твоей вине я проиграю, знаешь, что я с тобой сделаю? – Бортмех даже заулыбался в предвкушении грядущей экзекуции. – Я из тебя выпотрошу все микросхемы, а твое титановое чучело набью дерьмом и поставлю на Флинтронне, чтобы отпугивало пролетающие мимо НЛО!

На лице Фабиана брови слегка приподнялись, что имитировало изумление или просто непонимание. Вообще, какие-либо эмоции (если здесь уместно это слово) выражались у него лишь движением темных стальных бровей: сошлись на переносице – недовольство, опустились вниз – усталость, слегка наклонились – задумчивость. Губы в нижней части лица выглядели уж слишком примитивно – лишь две раскрывающиеся створки, приходящие в движение во время речи. А из всего вышеуслышанного пока можно сделать один вывод: жизнь здесь, кажется, не баловала скукой, но была весьма оживленной. Что ж, слушаем дальше:

– Анализ закончен, сэр. – Робот взял своими щупальцами трефовую десятку и кинул ее на стол.

– И тебе столько времени понадобилось, чтобы отыскать эту десятку? Сволочь! Я бы ее скорей стащил из колоды! – Айрант перевел взгляд на Линда и почти ласково улыбнулся: – Ну что, обладатель четырех козырных тузов?

Тот раздраженно глянул на своего полупроводникового соперника, что-то там пробурчал и нехотя сгреб карты. А Айрант явно повеселел, и переменившееся настроение обозначилось на его лице широкой, несколько идиотской улыбкой с двумя рядами почерневших зубов. Он даже погладил Фабиана по титановому затылку и мягко произнес:

– Не думай только, что я решил одарить тебя лаской. Я просто массажирую твой мозг, чтобы лучше соображал.

– Спасибо, сэр.

Линд кисло улыбнулся, видя, как робот с серьезной миной благодарит за оказанную услугу. И когда Айрант очередной раз спросил, с какой они все планеты, Линд совсем уж вяло пробурчал:

– Лично я с Земли. Не веришь – могу показать удостоверение.

Бортмех от радости аж подпрыгнул на кресле.

– Вы верите в такие счастливые совпадения – и я оттуда же! А куда вы летите, позвольте спросить?

Ответил Оди, недовольно качая головой, этот дурак уже достал всех.

– К созвездию Волопаса, минуя галактику Свинопаса.

– И я туда же!!

Впрочем, пора бы уже с ними познакомиться: если не из любопытства, то хотя бы из вежливости. Начнем, пожалуй, с того, кто больше всех кричал, – Айранта Скина. Номинально он числился бортмехаником, хотя в экипаже его чаще называли бортбездельником. И у этого прозвища была серьезная коммерческая причина. Дело в том, что корабли легендарной компании «Space Undying», даже класса «В», отличались непревзойденной надежностью к прибыли самой компании и к горькой зависти ее конкурентов. Если даже они иногда и выходили из строя, то этого все равно никогда не случалось (распространенный среди навигаторов каламбур). По этому поводу Айрант неоднократно заявлял, что он когда-нибудь сам что-нибудь сломает, чтобы наконец заняться ремонтом и создать видимость собственной работы. Сейчас он сидел за игральным столом, разевая рот по любому случаю и остро реагируя на самую невинную реплику своих коллег. Вообще, если на борту лайнера происходили шумные скандалы, то все без исключения были связаны с его именем.

Справа от него восседал Линд Оунтер, бортовой врач, космический эскулап, спаситель души и тела. Можно одарить его еще более яркими титулами, да что-то не подбираются нужные слова. А ведь действительно, в отличии от других, незаменимый человек, особенно для таких длительных рейсов. Разболелся зуб, заныла голова, что-то там покалывает в спину – всегда есть к кому обратиться. Это, кстати, тот самый, у которого «четыре козырных туза и покер». На самом же деле в его руке мельтешили семерки, девятки, десятки – не более того, причем, среди них лишь одна козырная. К достоинствам Линда следует отнести в первую очередь прекрасную память, позволяющую к концу игры безошибочно вычислять все карты противника, что часто спасало его из самых безвыходных ситуаций.