Обманутые секунды

Как только Машу перевели из реанимации в терапию, к ней поначалу приходили разные гости - из опеки, полиции, детского приюта. Им всем было интересно про ее жизнь с мамой, задавали кучу вопросов: хочет ли она вернуться домой, как ей там жилось, часто ли мама пила и била ее? А потом начались эти странности с часами. И посетители стали приходить все реже и реже. Особенно приютские. Им не нужна была странная девочка, рядом с которой часы начинают ломаться.

По этой же причине у девочки в отделении совсем не было друзей. С ней никто не хотел дружить, разговаривать, смеяться и играть. Мало ли, сегодня часы остановились, а вдруг завтра — чье-то сердце? Девочки-соседки по палате даже слух начали разносить по отделению, что Маша на самом деле является ведьмой, начали травлю. Тут и родители их забеспокоились, стали требовать перевести ребенка в другую больницу. Но заведующий отделением был категорически против. Он не верил в сверхъестественные способности и не собирался идти на поводу у суеверных пациентов. Главный врач лишь распорядился перевести девочку в отдельную палату, где ее не беспокоили травлей, но где и поговорить было не с кем.

А вот мама ни разу к девочке не пришла. Но Маша не расстраивалась. Она знала, что маме сложно навещать ее, у той порой нет денег на дорогу и гостинцы, хотя чаще она бывает просто не в том состоянии, чтобы ходить по гостям и больницам.

Но этот гость был другим, не настороженным, как предыдущие, не ищущим подвох в разговоре с ней. Девочка сразу догадалась, что спрашивать про маму он не будет.

- Здравствуй, Машенька, - вежливо поздоровался незнакомец, - Меня зовут Алексей Петрович. Я хочу задать тебе несколько вопросов.

Она робко кивнула в ответ.

- Здравствуйте, Алексей Петрович, - девочка с ним вежливо поздоровалась, - Спрашивайте.

Мужчина был высоким и стройным. Русые волосы коротко острижены, глаза смотрели добро и весело, губы, казалось, сдерживали широкую улыбку. Поверх темного костюма наброшен белый медицинский халат. Он всем своим видом внушал доверие.

Медсестра бросала в его сторону частые долгие взгляды, но девочка еще не понимала, что это означает.

- Ну, вот и познакомились! - он радостно рассмеялся и повернулся к медсестре, - Танечка, вы не оставите нас?

Та недовольно скривила губы, но вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Алексей Петрович снова обернулся к малышке.

- Скажи, пожалуйста, тебе здесь нравится? В больнице?

- Не очень, - тихо ответила девочка.

- А почему? - участливо поинтересовался гость.

Девочка лишь крепко сжала губы. Не рассказывать же ему, что у нее тут совсем-совсем друзей нет.

Мужчина сочувственно посмотрел на ребенка. Он-то прекрасно понимал, почему малышке тут не нравится, Танечка удосужилась по пути к палате рассказать ему, в чем именно все подозревают Машу.

- А ты бы хотела жить в большом доме, иметь друзей и подруг, получать новые знания?

Девочка робко подняла на него глаза и неуверенно кивнула головой.

- А мама? - спросила она.

- Что мама? - удивился мужчина.

- А мама там будет?

Он чуть помолчал, пристально разглядывая малышку.

Маленькая, худенькая девочка. Симпатичная, веснушчатая мордашка, два хвостика русых волос перевязаны яркими резиночками, ореховые глаза смотрят настороженно и по-взрослому мудро. За свои прожитые семь лет девочка увидела слишком много плохого.

- Боюсь, малышка, что мамы не будет. Но там ни у кого нет рядом родителей. Все живут по-взрослому, самостоятельно.

Маша грустно вздохнула. И этот туда же.

- Вы хотите отправить меня в приют?

В приют девочка не хотела. Она не очень хорошо знала, что это такое, но само слово ей не нравилось. Конечно, приходящая оттуда женщина всячески расхваливала, как девочке там хорошо будет, что друзья появятся, вместе гулять-играть-учиться будут. Но Маша ей почему-то не верила. Воображение рисовало вместо радостного и счастливого дома огромное здание с небольшими комнатками, разделенными решетками между собой. И дети в нем все грустные, несчастные, одетые в тусклые серые одежды, стоят вдоль решеток и смотрят в коридор в надежде увидеть хоть лучик солнца. Приют Марине представлялся одной большой тюрьмой.

Алексей Петрович тихо рассмеялся.

- Нет, Маша, это не приют. Это школа-пансион для… для необычных детей, - он нашел правильное слово.

- Почему необычных?

- Потому что, каждый из них умеет делать что-то особенное.

Маша впервые заинтересованно взглянула на мужчину. Чуть повернула набок голову, как щенок, выражая, таким образом, внимание к его словам. Прекратила крутить в руках подол халата, скрывая свою нервозность.

- Что, например?

Гость оглянулся на закрытую дверь палаты, убедился, что вокруг них никого нет, и приложил палец к губам. Маша кивнула головой, показывая, что поняла и будет молчать, ее глаза зажглись радостью ожидаемого.